случаях, одного таки потеряли. Дирижабль взмыл в воздух и плавно[43] заскользил на север на высоте нескольких тысяч футов. Только тогда Мэри спохватилась:
— А где Вари?
Она повернулась к Нику, но тот пожал плечами:
— Я его вообще не видел.
Мэри обшарила весь дирижабль — пассажирские кабины, коридоры, мостики внутреннего каркаса — Вари нигде не было. Они забыли его.
Вари провёл в Междумире сто сорок шесть лет, но кое-какие черты характера некоторых маленьких мальчиков не меняются никогда. Такие, например, как своеволие, частая смена настроений, невнимательность и, конечно, любопытство.
Пока Мэри была занята погрузкой детворы на дирижабль, Вари вместе с Любистком поднялся на борт покинутой «Сульфур Куин». Любисток удовлетворился ведром с монетами, но Вари был более основателен в исследованиях и вскоре набрёл на бывшую МакГиллову сокровищницу. Увидев такое богатство, Вари воспарил в небеса. Он с головой закопался в этом хламе, желая добраться до всего, всё узнать и перепробовать: игрушки, драгоценности и ещё всякие штуки, назначения которых он не знал. Страна чудес, полная тайн и открытий!
К тому времени, когда Вари, сгибаясь под тяжестью добычи, выбрался на палубу, дирижабль уже улетел. Сбылся самый его страшный кошмар: Мэри забыла его. Вари выронил всё, что держали его маленькие руки. Сокровища с грохотом посыпались на палубу.
— Ты кто такой?
Вари вздрогнул и обернулся.
— Ты кто и почему не улетел вместе со всеми?
Эти слова произнёс высокий парень с кривоватой улыбкой и головой, которая была немножко маловата для его тела. Хотя Вари был готов расплакаться, он подавил свои эмоции, твёрдо вознамерившись не выказать ни малейшей слабости перед этим последним представителем прежней команды.
— А может, я вовсе и не собирался улетать, — заявил Вари.
Возможно, он ошибался, но, похоже, парня с маленькой головой тоже забыли.
— Хороший корабль, — сказал Вари. — Особенно то, что там, внизу.
— Служил нам двадцать лет, — ответил парень и представился: — Меня зовут Урюк.
Вари очень хотелось рассмеяться, но он сдержался. Уж больно имя было подходящее, как, впрочем, все имена в Междумире.
Урюк ждал, что команда вернётся, но пока никто не пришёл. Вари подозревал, что этого не случится никогда.
Вари взглянул на Стальной мол справа и на Стиплчейз слева. Сначала он подумал, что мог бы неплохо устроиться здесь, на мёртвых молах, но тут его взор упал на огромное, украшенное драгоценностями кресло, стоявшее на возвышении посреди палубы. Кресло было одновременно и прекрасно, и уродливо. Вари невольно потянуло к нему.
— А это ещё что такое?
— Трон МакГилла, — ответил Урюк. Вари подошёл поближе. Сооружение, надо сказать, производило впечатление! Хоть и на свой, несколько странный и жутковатый лад. Вари взобрался на возвышение и уселся на трон. Он был слишком мал — практически, утонул в кресле, но, тем не менее, мальчик почувствовал себя большим. Великим, как сама жизнь. Величайшим, как сама смерть. Более величественным, чем что бы то ни было.
Урюк долго вглядывался в мальчика — как будто примеривался сфотографировать его с помощью своих глаз.
— Ты так и не сказал, как тебя зовут, — произнёс он.
— Меня зовут Ва… — начал было мальчик, но тут же оборвал себя. Мэри оставила его. Значит, он больше не обязан быть её послушным слугой. Теперь он мог стать кем угодно. Или
Вари откинулся на спинку и вытянул руки, поглаживая инкрустированные в подлокотники драгоценности.
— Я МакГилл, — промолвил он. — Внемли моему имени и трепещи!
Урюк одарил его особо широкой и особо кривой улыбкой.
— Сэр, есть, сэр! — сказал он. — Очень хорошо, сэр.
И не дожидаясь распоряжений начальства — он был умён и лишних слов ему не требовалось — Урюк отправился на мостик, врубил двигатели, встал у руля.
«Сульфур Куин» отчалила и пошла на восток в поисках новой команды. И скрипки.
Глава 28
Скинджекер
Эта бегунья оказалась сущим мучением. Поначалу Алли надеялась, что всё пойдёт как надо, но как только девушка узнала, что с нею произошло, она бросилась бороться с захватчицей. Управлять спортсменкой оказалось гораздо трудней, чем паромщиком.
Два сильных духа боролись за господство над телом, а тело в это время спотыкалось, дёргалось и выписывало круги по пляжному променаду Атлантик-Сити.
Однако бегунья оказалась такой же строптивой, как и сама Алли, и сдаваться не собиралась.
Алли заставила девушку закрыть глаза и сосредоточилась на нелёгкой задаче узурпации (нет, плохое слово)… овладения (тоже как-то не очень)… контроля (о, вот так лучше). Алли вообразила, будто её дух — это молот, и этот молот колотит, колотит, колотит — и так до тех пор, пока дух бегуньи не оказался где-то на задворках её сознания.
Когда она открыла глаза, тело перестало дёргаться и спотыкаться. Теперь оно полностью подчинялось Алли. Ей не бог весть как нравилось влезать в чужую шкуру, но куда деваться — цель оправдывает средства. Сказать по правде, соблазн остаться в теле спортсменки, сделать его своим жилищем был очень велик. Ещё бы: привлекательная девушка в отличной форме, хоть и несколькими годами старше — чего ещё надо?
Имей Алли иной склад личности — наверно, так и поступила бы. Но Алли отличалась силой воли, которая позволяла ей стойко противостоять соблазнам. Эта девушка — всего лишь транспортное средство, на котором она, Алли, доберётся до дому, и ничего больше. Бегунья заблуждалась — Алли не собиралась присваивать её тело. Она только взяла его взаймы. Да нет, собственно, даже не взаймы; она его арендовала — ведь бегунья получит плату. Абсолютное знание того, что в универсуме существует кое-что большее, чем доступно живому глазу — чем не плата?
Алли выудила из кармана связку ключей. На брелоке значилось: «Порше».
