наблюдал, какое впечатление производит на меня его коллекция книг. Пришлось разочаровать цивилизованного немца, и сознаться, что, по незнанию языков, в его книгах я могу только смотреть картинки. После чего он тотчас потерял ко мне всякий интерес и, увы, уважение.
— А нет ли у вас биографии Иоганна Гуттенберга, — спросил я, уже собираясь уходить.
— Откуда вы знать про этот человек? — удивился он.
— Ну, мало ли что я знаю, — со скромной гордостью сказал я. — Видите ли, у меня есть книга о черной магии, изданная в 1511 году, и мне хотелось бы узнать имя издателя. А время смерти изобретателя книгопечатанья Гуттенберга я не помню, может быть, это его издание?
— Найн, Гуттенберг изволил умирать в конец шестидесятых лет пятнадцатый век, и он никогда не издать подобный литератур. Вы имеете желаний показать мне ваш бух?
— Бух? В смысле книгу? Ради Бога.
Взволнованный библиотекарь, еле сдерживая нетерпение, отправился со мной в гостевой дом, где я и предъявил ему раритетное издание, приобретенное мной за гривенник у квартирной хозяйки шарлатана-врача, которой тот остался должен за постой. При виде редкой книги у «Ивана Ивановича» загорелись глаза и потекли слюни. К сожалению, от волнения он вдруг забыл все русские слова и на мои вопросы отвечал исключительно по-немецки. Так что никакого толка от его консультации не получилось.
Кроме восторженных выкриков: «Es ist wunderbar! Unglaublich! Es ist das Wunder einfach!», обозначавших, как я полагал, высшую степень восхищения, никаких полезных сведений я от него не узнал. Впрочем, и это было кое-что. Если библиофил в восемнадцатом веке пришел от издания в такой восторг, то что будет, если мне удастся переправить этот «бух» в двадцать первый!
Наконец восторг несколько поутих, и библиотекарь на своем непонятном языке, сопровождаемом понятной жестикуляцией, попросил разрешения забрать с собой книгу для знакомства. Мне идея не понравилась, но и отказать ему не было повода — мол, сам еще не прочитал — и я утвердительно кивнул.
— Бери, только не лапай немытыми руками.
— Что есть «нелапай»?
— Это значит — не слюни пальцы, когда листаешь, и не загибай углы у страниц. Знаю я вас, готов и вандалов, думаешь, мы не помним, как вы Рим разграбили?!
Немец догадался, что русский дикарь над ним подшучивает, и забавно нахмурился.
— Я уходить читать книга, — самолюбиво сказал он, но не ушел, увидел лежащую на столе саблю и остолбенело на нее уставился.
— Это есть Der Sabel?
— Точно, — подтвердил я, — дер сабля. Еще вопросы есть?
Вопросов у него ко мне, кажется, не было, они возникли у меня, наблюдая странное поведение библиотекаря. Что-то слишком большое впечатление произвело на человека мирной профессии мое добытое в бою оружие. Он как-то боком, благоговейно жмурясь, подошел к столу, но притронуться к сабле не решился. Таращился на нее во все глаза, разве что ей не кланялся.
— Вы интересуетесь саблями? — спросил я.
— Der Sabel! — опять повторил он, начиная пятиться к выходу.
— А что такого в моей сабле? — попытался я удержать его в комнате. То, что сабля очень старая и необыкновенно ценная, я знал и без него, но такое мистически благоговейное отношение к ней было совершенно непонятно.
Однако библиотекарь вновь забыл русский язык и, бормоча свое: «данке шён» и «ауфвидерзеен», торопливо вышел из комнаты.
— Это кто у тебя был? — спросил, входя в комнату, предок и ошалело огляделся по сторонам.
— Библиотекарь, взял книгу на экспертизу.
— Странный тип, я его где-то, кажется, встречал. Ничего он толком не знает.
— Кто ничего не знает? Библиотекарь?
— Какой библиотекарь? Ты про кого меня спрашиваешь? — удивился Антон Иванович.
Судя по всему, он уже так набрался, что на ходу забывал, о чем только что говорил.
— Кто ничего не знает? — повторил я.
— Твой волхв Костюков. Всё рассказал, и что влюблюсь, и что женюсь, а имени так и не назвал.
— Может, ему тебе еще нужно было нагадать сумму приданного?
— Приданное будет пустяшное. А девушка сирота, живет у богатой тетки. Костюков говорит, что она и без приданного будет для меня хороша. Ясное дело, стану я абы на ком жениться!
— Когда свадьба-то? — серьезно спросил я.
— Ты что, мы же еще даже не знакомы!
— А, ну тогда ладно, я-то подумал, что у вас все решено.
— Опять шутишь, едкий ты человек! Ничего святого за душой. Это, между прочим, возможно, будет твоя прапрабабка! Мог бы серьезней отнестись!
— Как только познакомлюсь — паду к ногам!
— То-то, увеселитель ты наш! Ну что, давай еще по лафитнику «Шартреза» или лучше по-простому водочки? Скоро ужин будут подавать.
— Вот тогда и выпьем, ты и так уже подшофэ.
Антон Иванович спорить со мной не стал и ушел к себе пить в одиночестве.
Я же прибрал саблю с глаз долой и от греха подальше, подсунул ее под доски, на которых крепились пружины кровати, и отправился навестить Ивана с волхвом.
Последний медленно выздоравливал после полугодичного заключения в жутких условиях и требовал медицинского наблюдения. Мои приятели прилично устроились в «черной» половине гостевого особняка, предназначенной для личных слуг гостей и, как мне показалось, вполне наслаждались праздной, сытой жизнью.
— Что там с нашим рыдваном? — спросил я Ивана.
— А что с ним может быть, чинят.
— Не знаешь, сколько времени провозятся?
— Работа там серьезная, пока балку под новую ось найдут, пока обработают. Да ты, ваше благородие, не суетись, поспеем мы в Питер вовремя. Ничего твоей Алевтине у царя-батюшки плохого не сделают, чай, не в туретчине живем, а в Российской империи!
Я удивленно посмотрел на дезертира убежавшего из полка от незаслуженного наказания шпицрутенами — чего это его потянуло на ура-патриотизм. Глазки у солдата оказались маслеными и умильными. А ослабевший в неволе Костюков, по слабости здоровья, вообще был пьян в лоскуты, бессмысленно таращился на меня оловянными глазами.
— Понятно, какое у вас тут гадание было! Закусывать нужно, когда столько пьете. Иван, у меня к тебе просьба, если я не смогу сам — поторопи кузнецов.
— Незачем никого торопить, — вмешался в разговор волхв, до того лишь бессмысленно глядевший то ли в пространство, то ли в вечность, — не найдешь ты жены в той столице.
— Вы о чем, Илья Ефимович, — удивленно спросил я, — а где же тогда я ее найду?
