— Юля, что с тобой? — спросил я, пытаясь отстраниться. — Не нужно!
Однако она не отпустила и начала осыпать мое перемазанное паутиной и пылью, потное лицо поцелуями.
Как ни странно, но и у меня внезапно возникло сильное и болезненно- острое желание овладеть ею. Мы соединились прямо на столе, заваленном деньгами. Ничего красивого и романтического в этом соитие не было, одна яростная страсть жизни, победившей смерть.
Все это продолжалось коротко, несколько быстрых минут. Потом мы распались и встали, одинаково отряхивая юбки и не глядя друг на друга.
— Прости меня, — шепотом сказала девушка, — но я люблю другого человека!
Я почти равнодушно подумал, что она говорит об Аркадии, и что нам с ней повезло, что нас никто не застал.
— Все хорошо, — ответил я, — мне нужно переодеться, платье совсем порвалось.
— Это что за деньги? — спросила Юлия, совсем другим тоном, удивленно глядя на пачки ассигнаций и мешочки с монетами, которые мы разбросали, освобождая для любви стол.
— Их, — кивнул я на труппы разбойников. — Потом поделим.
Чтобы ни у кого не возникло соблазна, я положил ценности назад в сундук и закрыл крышку. Юля безучастно сидела на перевернутом хозяйском кресле. Когда я ее позвал, она, словно очнувшись, вскочила на ноги.
— Она меня чуть не убила! — сказала девушка, со страхом взглянув на мертвую стряпуху.
— Чуть не считается, — ответил я. — Пойду, переоденусь.
— Я с тобой!
Мы вышли из дома во двор. Наших спутников около дома видно не было, и мы пошли на зады усадьбы к конюшне и каретному сараю. Там, на задах, в мягкой земле крестьяне копали яму под наблюдением обоих офицеров, сидящих на завалинке. Яма была уже глубокая, но видимо не устраивала землекопов, и они продолжали выбрасывать влажную супесь на бровку могилы,
— Мария, что с вами случилось! — воскликнул Аркадий, вскакивая при нашем приближении. — На вас напали?!
— Да, — безразличным для влюбленной тоном, ответила она, глядя почему- то не на прапорщика, а на перемазанных землекопов.
— Кто!
— Стряпуха сошла с ума и чуть нас не зарезала, — ответил я вместо куртизанки.
— Марфа всех жалела, — откликнулся из ямы Митя, — ей без братии не жить!
Удивительно, но теперь он почему-то не выглядел таким тупым увальнем, каким показался мне в тереме.
— Она вам не навредила? — продолжил переживать Семидольный, глядя исключительно на Юлию.
— Нет, все обошлось.
— Пожалуй, хватит копать, — сказал Иван, оглядев яму.
— Пожалуй, — согласился с ним поручик.
— Где наши вещи? — спросил я вылезающего из ямы Ивана. — Мне нужно умыться и переодеться.
— Да здесь, в каретном сарае, в сундуке, — ответил он.
— Умыться можно в бане, — добавил Митя, показывая на бревенчатую баньку стоящую здесь же на задах, только в другом углу подворья.
— Я с тобой! — излишне горячо воскликнула Юля.
Я пошел в каретный сарай, оставив остальных разбираться с похоронами. Внутри довольно большого, с высоким потолком помещения стояли две дорогие кареты с застекленными дверцами и наша коляска.
Сундук оказался на своем месте, с неповрежденным замком. До него у разбойников не дошли руки. Я его открыл, и мы с Юлей взяли свежее белье и платье. Потом отправились в баню. Горячей воды там, естественно, не оказалось, мы помылись холодной и вернулись в дом.
Пока «барышни» занимались туалетом, мужчины переносили убитых в могилу. Работа была грязная и тяжелая. Особенно досталось Полибину с его вытянутыми на дыбе сухожилиями. Он казался вялым и бледным, только что не падал в обморок. Аркадий уже отошел и даже пытался помогать закапывать яму. Дело близилось к вечеру, и нужно было торопиться засветло замести следы.
Когда все было кончено, я сам сходил проверить, видны ли следы могилы. Как и предполагалось, над ямой возвышался аккуратный холмик. На ней не хватало только креста с надписью. Пришлось заставить соратников разбросать землю и утрамбовать яму. Иван только посмеивался, а остальные были готовы к тому, чтобы устроить бунт. Однако вняли уговорам и подчинились. Со всеми делами управились уже затемно. После чего все собрались в зале.
— Дом придется сжечь, — сказал я.
— Зачем? — спросил Александр.
— Чтобы не оставлять следов.
Мне никто не возразил. Настроение у нашей компании было подавленное, настало время его улучшить.
— Помоги мне, — попросил я Ивана и открыл крышку сундука.
— Что там? — удивился он.
— Наш гонорар, — непонятно для большинства, ответил я и развязал узел. Вид внушительной кучи денег поверг присутствующих в ступор.
— Здесь около сорока тысяч рублей, — сказал я. — На каждого придется больше шести с половиной тысяч.
Спутники заворожено рассматривали деньги.
— Поделим все поровну, — предложил я.
С таким решением согласились все, во всяком случае, никто не возразил.
— И еще заберем кареты и лошадей.
— А если у них есть хозяева, или их кто-нибудь опознает? — задал резонный вопрос Аркадий.
— Если ими пользовался хозяин, то вряд ли они ворованные. К тому же кареты хоть и хорошие, но не редкие.
— А когда ты, барышня, будешь делить деньги? — спросил Митя.
— Можно прямо сейчас, но это займет много времени. Лучше посчитаем и поделим по дороге.
Опять мне никто не возразил. Похоже, что я окончательно захватил лидерство. Стал новоявленной атаманшей.
— Еще вопросы есть? Если нет, можно запрягать лошадей и выезжать.
— А с рухлядью что будем делать? — спросил Митя и показал на лежащую кучей старинную одежду.
— Оставим здесь.
— Ладно, пошли запрягать, — поднявшись со своего места, сказал Полибин. — А что делать с вашей коляской?
— Оставим, все равно у нас нет лишнего кучера.
