трубку.
— Так вот, при всей симпатии к вам, я не отдам этот самый меч, — сурово проговорил я, но опять запиликал телефон. Видимо, Вова решил поторговаться.
— Я сказал, что это минимальная цена! — гаркнул я в трубку.
— Какая цена? — поинтересовался голос Поэта Дмитриева.
— Это я не вам, Иван Иванович, — без паузы ответил я.
— Вы меня так сразу узнали? — промедлив несколько мгновений и почти скрыв удивление, спросил Поэт.
— Да, и я как раз говорю вашей посланнице, что саблю вам не отдам.
— Она вам объяснила, что будет с ее молодым человеком?
— Естественно, только мне непонятно, за кого вы меня держите? Мне все равно, что с ним случится.
— Тогда вы можете считать его покойником, — спокойно пояснил Иван Иванович.
Как и в случае с Ольгой Глебовной, я ему сразу поверил. На душе сделалось муторно, но я сумел взять себя в руки:
— Это не мои проблемы. Меня интересует другое, что вам так далась моя сабля?
— Я же вам говорил, что собираю коллекцию старинного русского оружия.
— Можете поверить мне на слово, эта сабля не русская. К тому же, насколько я наслышан, вы не так бедны, чтобы предлагать за нее смехотворную цену.
— Вы уже наслышаны обо мне? — задумчиво спросил Поэт, — похоже, вы не так просты, как кажетесь…
Комплимент я проигнорировал. Не дождавшись комментариев, Дмитриев продолжил:
— Мне не хотелось платить за то, что вам не принадлежит.
— Почему же не принадлежит, я добыл ее в честном и даже неравном бою, справьтесь у Магистра, — добавил я по наитию и, кажется, попал «в яблочко».
Магистр заведовал тем отделением секты сатанистов, которая собиралась принести меня в жертву Дьяволу.
Поэт молчал слишком долго для такого опытного человека.
— Вас, кажется, ничем не проймешь, — наконец заговорил он насмешливым голосом, — только боюсь, что мне удастся обойтись и без вас.
— Это в каком смысле? — чуть быстрее, чем нужно, спросил я.
— Сами найдем, в осеннем лесу! — торжествующе договорил он.
Я сделал паузу, чуть длиннее, чем при обычном разговоре, и парировал деланно равнодушным голосом:
— Не понимаю, о чем вы говорите.
— Когда мы ее найдем, я из тебя, урод, все жилы вытяну, я с тебя с живого шкуру сдеру, ты будешь сам умолять о смерти! — закричал в трубку Иван Иванович. — Я тебя этой самой саблей на кусочки покрошу!
Я не стал ему отвечать — просто опустил трубку. Угрозы меня смутили, и я побоялся проколоться в диалоге, который, как мне казалось, выиграл по всем пунктам. К тому же у меня здесь был заинтересованная зрительница, в пристрастиях которой я сомневался. Во время всего телефонного разговора Ольга Глебовна напряженно наблюдала за мной, пытаясь понять, о чем идет речь.
— Это они? — с тревогой спросила она.
Я молча кивнул, театрально поиграл желваками на скулах и угрюмо уставился в пространство. Теперь и ежу должно было стать понятно, что я испугался угрозы «осеннего леса», в котором Дмитриев собирается найти саблю.
Мои понурые размышления прервала гостья:
— Алексей Григорьевич, можно, я пока останусь у вас?
Я как бы с трудом вырвался из «тенет печали», удивленно посмотрел на Ольгу и безвольно кивнул.
— Положительно, — самодовольно подумал я, — во мне пропадает замечательный драматический артист кружка художественной самодеятельности!
— Что теперь будет с нами? — опять спросила девушка, объединяя нас и этим как бы прося защиты.
Я мужественно взял себя в руки, грустно улыбнулся и пообещал, что все будет хорошо.
На улице уже развиднелось. Впереди был длинный день в компании с милой девушкой, с которой я не знал, что делать.
Глава 4
«Хлеб наш насущный дай нам днесь», — вспомнив молитву, подумал я, печально рассматривая пустынные недра холодильника. Самое солидное, что можно было извлечь из моего емкого аппарата, — кофе с ликером или коньяком и несколько разновидностей коктейлей, а также подобные напитки крепче и слабее сорока градусов. Что же касается простого завтрака, то проблема эта содержимым холодильника не решалась.
Даже банальное яйцо, одно на двоих, не радовало страждущий взгляд. Альтернативы было две: погибать от голода или отправляться в магазин. Я выбрал вторую.
— Ольга Глебовна, вам придется поскучать в одиночестве, мне нужно сходить за продуктами.
— Может быть, мне пойти вместе с вами? — тактично поинтересовалась девушка, понимая двойственность своего положения.
— Пожалуй, не стоит, если вам не страшно остаться одной.
— Извините, Алексей Григорьевич, у вас не найдется какого-нибудь старого халата, я бы пока прибралась на кухне.
Женской одежды у меня было много, той, что за ненадобностью оставила моя первая жена. Мне не понравилась сама идея уборки. Нельзя сказать, чтобы моя квартира сияла стерильностью, но в ней было достаточно чисто, чтобы обойтись без погрома, который обычно сопровождает это мероприятие.
— Халаты в шкафу, в спальне, выберете, что вам подойдет, а убирать не стоит, лучше посмотрите какой-нибудь фильм, — предложил я и показал, где у меня лежат видеокассеты. — Я скоро вернусь, здесь все магазины под боком.
Ольга Глебовна согласно кивнула и пошла разбираться с тряпками, а я с неспокойным сердцем начал готовиться к выходу из дома. В свете последней угрозы Дмитриева стоило немного подстраховаться.
Для продуктов я взял рюкзак, чтобы были свободными руки, надел старую куртку и засунул в правый карман пистолет «Вальтер». Карман были неглубоким, и пистолет в нем не помещался. Пришлось прорезать в подкладке дырку и в нее опустить ствол. Критически рассмотрев себя в зеркале, я нашел, что ничего привлекающего внимание во мне нет и, крикнув Ольге Глебовне, что ухожу, вышел из квартиры.
Погода по-прежнему оставляла желать лучшего, воздух был не здоровый и не ядреный, как в известном стихотворении, и усталые силы не бодрил. Подняв от сырости и ветра
