двигай быстрее, а то они, не ровен час, наткнутся на Ольгу.
Однако, идти быстрее я не мог. Вскоре силы снова оставили меня. Андрей сердито поглядывал на меня, но ничего не говорил. Идти нам осталось совсем ничего, когда от ствола дерева отделилась тень, и грубый голос приказал:
— А ну, стой! Руки вверх!
Андрей дернул было стволом, но тут же бухнул громкий выстрел и пуля ударила в ствол прямо над его головой.
— Бросай оружие, пристрелим! — приказал стрелок, и, в подтверждение множественного числа, из за соседнего дерева вышел еще человек с направленным на нас «Макаровым». Я послушно спустил свой «Шмайссер» с плеча на землю, Андрей, после секундной заминки, сделал то же самое.
— Попались, козлы! — довольным голосом вступил в диалог автоматчик. — Я тебе говорил, что они где-то тут пасутся. Здесь их положим или попытаем? — добавил он, обращаясь к товарищу.
— А чего с ними возиться, только давай отгоним к речке, чтобы потом падаль не таскать. Пущай поплавают.
— А ну руки за голову! — приказал автоматчик а красноречиво повел стволом.
— Ложись! — из-за спин охранников раздался совершенно неожиданный писклявый, дрожащий голосок.
Наши пленители молниеносно обернулись в сторону нового грозного противника. Андрей резко наклонился за своим «Шмайсером», но поднять его не успел, впереди оглушительно рвануло, и оба наших противника осветились красно-черным пламенем.
— Андрюша! — вслед за взрывом зазвенел узнаваемый Олин голосок.
— Мы здесь! — отчаянно закричал Кругов, подхватил свое оружие и, припадая на правую ногу, бросился в смердящую густоту взрыва.
Я сгруппировался, тоже поднял сой пистолет-пулемет и побрел вслед за ним. Дым еще не рассеялся, и я не мог рассмотреть, что сталось с мужиками, в тот момент мне было не до них. На мое счастье до машины было совсем недалеко. Около нее на земле сидел старший лейтенант, обхватив руками ногу, а около него рыдала Ольга.
— Что случилось? — спросил я.
— Я его убила! — заголосила девушка.
— Кончай плакать! — рявкнул живой жених. — Помоги мне встать!
— Андрюшенька, миленький, я не хотела! — не унималась невеста, помогая суженому подняться на ноги.
— Скорее в машину. Сейчас они все сбегутся, — торопил девушку Андрей. — Леша, ты сможешь вести машину, у меня нога не действует!
— Садитесь, — сказал я. — Попробую.
Андрей на одной ноге с помощью Ольги допрыгал до машины и вполз на заднее сидение. Обезумевшая Ольга попыталась влезть вслед за ним в ту же дверцу.
— С другой стороны, — приказал я ей, садясь на место водителя. Она пришла в себя, обежала «Фольксваген», рванула дверцу и нырнула в салон. Я повернул ключ зажигания и погнал машину вперед. До шоссе от этого места было меньше километра.
— Перетяни ему ногу выше раны, — распорядился я, не оборачиваясь.
— Чем?! — зарыдала девушка. — У меня нет жгута!
— Поясом от куртки, — сказал я, понемногу приходя в себя.
— Так говоришь, она не умеет обращаться с гранатами?! — прерывистым голосом, спросил Кругов.
— Ты зачем гранаты трогала! — набросился он на невесту. — А если бы они у тебя в руках взорвались!
— Я, я, за вас испугалась! — опять заплакала девушка. — Он же в тебя выстрелил, а если бы попал!
— Кончайте вы там, — прервал я начинающуюся семейную сцену. — Куда едем?
— Куда, куда, в больницу, конечно. Кажется у меня в ноге осколок.
Светиться в больнице мне никак не светило. Извините за каламбур. По поводу огнестрельных ранений неминуемо начнутся расспросы с привлечением милиции и прочие протокольные мероприятия. Чем это может кончиться, одному Богу известно.
— У тебя в машине есть фонарь? — спросил я Андрея.
— Есть, в багажнике, — ответил он умирающим голосом.
— Хорошо, отъедем немного, я посмотрю твою рану, может быть, обойдемся без больницы.
Мы выбрались на основное шоссе, и я погнал «Фольксваген» подальше от опасного места.
— Ты что, прямо в машине собираешься мне операцию делать? — заволновался Кругов.
— Какую операцию. Окажу обычную доврачебную помощь, — успокоил его я. — Может быть, у тебя ничего серьезного и нет.
— Осколок в ноге — это, по-твоему, ничего серьезного?! — возмутился раненый.
— Мне в руку то же не… — я попытался подобрать сравнение, но помешала создавшаяся на дороге ситуация, — муха попала. Вот козел!.. — неудачно завершил я фразу, впритирку проскакивая мимо какого-то идиота, ослепившего меня, кроме «дальнего света», еще и мощными дополнительными галогенными фарами.
— Кровь не останавливается! — с трагическими нотками в голосе сообщила Ольга.
— Сейчас помогу, пусть потерпит, — пообещал я, выбирая на узкой дороге место для парковки.
Однако, никаких съездов и проселков не попадалось. Я сбросил скорость и, как только кончился глубокий кювет, доверху заполненный подернутой ледком водой, остановил машину. Ольга резво выскочила из салона, уступая мне свое место.
— Поищи в багажнике фонарь, — попросил я ее и осторожно поднял раненую ногу милиционера на сиденье. Андрей застонал от боли, но не запротестовал. При слабом свете салонного плафона разодранная, пропитанная кровью штанина казалась черной. Я начал её разрезать перочинным ножом. Нож был тупой и с трудом прорезал толстую, жесткую джинсу. Крутов тихо, мужественно стонал. Ольга, наконец, нашла фонарь и стала подсвечивать мне через плечо, шепоток причитая. Дело пошло быстрее. Я распорол ткань до колена и обнажил безобразную рваную рану в районе колени. Осколка в ноге не было.
— Сейчас придется потерпеть, — предупредил я и начал обрабатывать ногу йодом.
Кругов замычал от боли и начал ругаться. Кровь, вопреки стенаниям Ольги, из раны почти не сочилась. Как при всякой рваной ране, вид у ноги был жутковатый. Оле, видимо, сделалось дурно и свет фонаря начал плясать по всему салону. Разобраться в характере ранения я в таких условиях не мог, потому ограничился тем, что вправил развороченные ткани и туго забинтовал ногу.
— До дома дотерпишь, — теперь, в свою очередь, бодро заверил я Андрея. — А там будем лечиться капитально.
Уверенности в том, что он дотерпит до дома, и я самостоятельно смогу справится с таким серьезным ранением, у меня не было, но искать ночью сельский травмпункт было совсем глупо. Я представил себе толстую, сонную дежурную медсестру, ее ленивую беспомощность, причитания и
