поклоннику.
— Кто это? — спросила меня на ухо Ксения, наблюдая встречу троицы в середине зала.
— Подруги твоего брата.
— А куда они пошли? — удивилась она, когда те после короткого совещания скрылись за внутренними дверями.
— А ты сам не догадываешься? — ехидно спросил я, обращаясь к ней с мужским местоимением.
Ксения подумала и все поняла.
— Господи, как это отвратительно! — чопорно воскликнула царевна. — Как он мог на такое пойти!
— Что отвратительно? — попытался уточнить я.
— Какая грязь! — не слушая, воскликнула она. — Никогда бы не подумала, что Федор может так поступить!
У меня было достаточно ночных аргументов, чтобы разубедить ее в такой категоричности оценки действий брата, однако я решил не подливать масла в огонь и перевел разговор:
— А с Любой что ты собираешься делать?
— С кем? С этой? — Царевна смерила ничего не понимающую девушку гневным взглядом. — Отошли ее немедленно!
— Спасибо, ты можешь идти, — сказал я гетере, которая никак не реагировала на непонятный для нее разговор.
— Не глянулась? — равнодушно спросила она, послушно вставая. — Прислать еще кого?
— Нет! — высоким голосом вскричала царевна — Никого нам не нужно! Какие вы все…
Люба пожала плечами и ушла. Ксения явно хотела развить тему мужской распущенности, но не успела. В зал шумно вошло сразу несколько посетителей. Я быстро оглядел новых гостей и повернулся к ним спиной. Один из них был мне знаком.
— Его только здесь не хватало! — недовольно сказал я.
— Кого? — спросила Ксения — Ты их знаешь?
— Ты, думаю, тоже. Вон тот старик — боярин Василий Шуйский! Остальных я тоже видел у вас в Кремле. Тоже какие-то бояре.
— Ой, они смотрят на нас, — испуганно сказала царевна.
Удивительно было бы, если бы они на нас не смотрели! В зале находились только мы вдвоем, причем я в роскошном камзоле, а Ксения вся в красном.
— Я его вспомнила, — сообщила она — Ты знаешь, Шуйский идет к нам!
Скрываться больше не было смысла, и я обернулся Василий Иванович, одетый в скромное неброское платье, не спеша, подходил к нашему столу.
— Здравствуй, князь! — приветствовал он меня. — Вот не думал тебя здесь увидеть.
— Князь? — тихо произнесла Ксения, с любопытством на меня посмотрела, но вовремя прикусила язык.
— Здравствуй, князь-боярин, — ответил я вставая. — И я не чаял с тобой тут встретиться.
— А это что за отрок? — совсем другим тоном спросил Шуйский, в упор разглядывая Ксению своими ласковыми глазами. У меня опустилось сердце, подумал, что он здесь неспроста, а по наводке из дворца, и сейчас опознает царевну.
— Мой паж, — на западный манер представил я свою спутницу, — зашли поесть, тут хорошо кормят.
— Какой прекрасный юноша, — жеманно произнес боярин, разглядывая красивого мальчика. — Хотел бы я иметь у себя такого рынду!
«Ни фига себе, — подумал я, разом вспомнив голубоватость секретаря, который приглашал меня на встречу с боярами, — у тебя, князь, похоже нетрадиционная ориентация!»
— У тебя рында не хуже, — комплиментом на комплимент ответил я.
— Можно присесть? — проговорил Шуйский, без приглашения опускаясь на скамью напротив Ксении. На меня он внимания больше не обращал, любовался мальчиком. — У тебя, князь, хороший вкус, можно позавидовать…
Что отвечать в такой ситуации, я не знал. Внимание его было слишком прямолинейно. Ксения явно не понимала, что между нами происходит, и опасалась только позора, если ее опознают в мужском платье, Потупив глаза, она то краснела, то бледнела. Шуйский же совсем распустил слюни.
— Может, уступишь? — просительно сказал он. — Я за ценой не постою!
— Возможно, позже, — стараясь обрести уверенность в себе, ответил я. Слишком быстро и неожиданно все это происходило. — А пока прости, боярин, нам уже нужно уходить.
Василий Иванович намек понял, но не спешил возвращаться к своей компании, видимо, слишком ему понравилась царевна в мужском обличии. Он попытался найти повод нас задержать:
— А тот наш разговор обдумал?
— О чем мне думать? Я свою цену назвал, так что это вы теперь думайте!
— Давай сговоримся на пятидесяти червонцах? — предложил он, отвлекаясь от любви и возвращаясь к любезной его сердцу политике.
— Нет, торг тут неуместен. Прости, боярин, нам нужно идти.
— Ну, смотри, смотри, — с хорошо скрытой угрозой в голосе сказал он, — больно ты, князь, как я погляжу, несговорчивый!
Больше говорить нам с ним было не о чем. Я взял «мальчика» за руку и повел во внутренние покои. Метрдотель, занятый новыми гостями, этого не заметил, а слуги побоялись вмешаться, Мы с Ксенией вошли в какой-то коридор, в который выходило несколько дверей. Я начал их открывать по очереди. Это были небольшие номера, в которых, видимо, и происходили основные закулисные действия. Пока они были пусты. Царевна была напряжена и сильно напугана, что ощущалось по ее руке, которую я так и не отпустил.
— Ты ищешь Федора? — перед последней дверью спросила она.
— Да, нам нужно срочно отсюда уходить. Его-то бояре обязательно узнают.
— А зачем я понадобилась Шуйскому? У него что, своих холопов мало? — задала она мучивший вопрос.
Я не ответил и распахнул последнюю дверь. Федор оказался в этой комнате. Сценка, которую мы увидели, значительно изменила мою позицию касательно того, что раскованная сексуальность появилась только после победы одноименной революции. Для избранных, видимо, никогда не существовали жесткие нравственные нормы, как и границы дозволенного.
— То-то цари умирают, как правило, относительно молодыми, слишком эмоционально перегружаются, — подумал я, спешно закрывая перед Ксениным любопытным носом дверь. Однако сделал я это недостаточно быстро, она успела увидеть слишком много.
— Какой ужас! — воскликнула она и посмотрела на меня округлившимися глазами. — Ты видел?!
— Федор, — позвал я царя в узкую щель, — нам срочно нужно уходить!
