— Чего ты завелся, что у нас, других дел нет? — сердито сказал второй. — Нашел время! Кончаем ее и пошли!
— Да ты что, смотри какой товар! Чего зря добру пропадать! А ты что, не хочешь? Можешь начинать! Как другу уступлю!
— Ладно, черт с тобой, делай что хочешь, только быстро, а я пока по складу пройдусь, сигнал идет, он где-то здесь рядом прячется. Ты только не особо увлекайся, оставь мне немного на десерт, — сказал второй, направляясь к дверям.
— Это само собой, о чем ты говоришь! — вслед товарищу сказал первый. — Правда, лапочка? Хочешь напоследок кайф словить?
Женщина замычала, и тут же последовал звук пощечины.
— Я тебе, тварь, поломаюсь. Сейчас посажу голой ж… на горячую плиту, тогда…
Что тогда будет, Терентьева так и не узнала. Она смотрела остановившимся взглядом как ее «кавалер» жадно глотает широко открытым ртом воздух. Видимо пытается надышаться на всю оставшуюся жизнь. Потом он начал оседать на пол, и она увидела за его спиной меня. Я прижал палец к губам. Женщина замигала широко открытыми, полными страха глазами.
— Все будет хорошо, ты только не кричи, — сказал я и сорвал с ее лица кусок скотча.
Терентьева набрала полные легкие воздуха, но закричать я ей помешал, зажал рот рукой.
— Тихо, ты не знаешь, где у него ключ от наручников?
Она была так напугана, что не смогла ответить, показала взглядом, что не знает. Мне пришлось, преодолевая отвращение, проверить карманы агонизирующего тела. В них, кроме ключа, нашелся маленький пистолет, незнакомой мне конструкции. Я сунул оружие в карман и расстегнул на Терентьевой браслеты. Ее била дрожь, все тело покрыли пупырышки гусиной кожи.
— Выпейте воды, — сказал я, — и быстрее одевайтесь, скоро вернется его товарищ.
Кажется, девушка начала приходить в себя, брезгливо отерла ладонями лицо, потом тихо спросила, переводя взгляд с лежащего на полу насильника, на окровавленный кинжал в моей руке.
— Вы, вы, его убили?
— Убил, — подтвердил я. — Надеюсь, вы не против?
Она не ответила и опять посмотрела на убитого. Вид у того был жуткий. Насильник успел спустить штаны и теперь лежал на спине с огромным вздыбившимся членом, уставившись мутными страдальческими глазами в потолок. Девушку начала бить дрожь, даже стало слышно, как у нее стучат зубы.
— Он вам больше ничего не сделает, — сказал я обычную банальность, налил в пластмассовую кружку воду и заставил ее выпить.
Она послушалась и сделала несколько глотков. Однако шок у нее не проходил.
— Давайте я помогу вам одеться, — сказал я.
— Что? Одеться? Да, нет, спасибо, я сама…
Однако сама на такой подвиг она была явно не способна, времени же у нас оставалось все меньше, каждую минуту мог вернуться второй участник. Пришлось самому взяться за это непривычное мужским рукам дело. Обычно нам достается первая часть женского туалета, раздевание, а уже одеваются женщины, как правило, сами, даже если и за наш счет.
Как ни странно, но с этой сложной задачей я справился почти по армейским нормативам, хотя на бедолаге, когда бандиты ворвались в комнату, не было ничего, кроме чулок. Под конец «процесса» она уже начала приходить в себя и немного мне помогла.
— А он, это самое… придет? — глядя на выбитую дверь, спросила девушка, когда с туалетом мы общими усилиями покончили.
— Будем надеяться, — ответил я, имея в виду совсем другие, нежели у нее резоны. — А вы пока спрячьтесь за шкафами и не высовывайтесь.
— Может быть, лучше убежим? — спросила она, уже объединяя нас в одну команду.
— Нельзя, они знают вас по фамилии, и быстро найдут. Тогда… — я не договорил, чтобы не напугать ее ещё больше. — Лучше разобраться с ними на месте.
— А вы кто, тоже бандит? — спросила она уже из чуланчика. — Это вас они ищут?
— Ищут меня, но я не бандит, а скорее жертва, — скромно сказал я.
— Но ведь вы его так… я даже не поняла сначала.
— Если захотите, я потом вам все о себе расскажу, а теперь, пожалуйста, не мешайте. Мне нельзя отвлекаться.
— Хорошо, — согласилась она, — не буду. А вы точно с тем, кто придет, справитесь?
— Точно справлюсь, — ответил я, оттаскивая убитого с середины комнаты. — Все, больше ни слова, а то бандит нас услышит!
Терентьева, наконец, замолчала, а я прижался спиной к стене возле самых дверей. Времени прошло достаточно, и второй бандит уже должен был вернуться.
— Эй, — шепотом спросила Терентьева, — а вас как зовут?
Мне показалось, что за дверью кто-то стоит, и я не ответил. Тогда она выглянула, посмотреть, не ушел ли я. Глаза уже были не испуганные, а любопытные. Моя театральная стойка с кинжалом в руке девушке явно понравилась.
Пришлось сделать страшные глаза, чтобы она опять спряталась. Кажется, Терентьеву начинало увлекать неожиданное приключение.
Второго бандита я не прозевал. Вошел он, широко распахнув дверь, не таясь, видимо, чувствовал себя совершенно уверенно. Привыкли, сволочи, властвовать над беззащитными людьми! Я сделал шаг вперед и ударил его по затылку рукоятью кинжала. Бандит, словно споткнувшись на ровном месте пролетел в конец комнаты. Однако он оказался крепким мужиком и не упал, а попытался повернуться и оказать сопротивление.
— Ах, ты! — начал он, пытаясь сконцентрировать на мне плывущий взгляд.
Я сразу его узнал, он был один из тех двоих, что зашли за мной в кафетерий. Договорить я ему не дал, ударил сильно, с хорошим запасом. Однако он опять удержался на ногах. Только после удара ногой бандит свалился на пол, на колени, но и тогда еще продолжал пытаться встать. Я вывернул ему руку, защелкнул на ней наручник, а второй браслет пристегнул к какой-то металлической скобе.
Бандит замычал, разбитым ртом, потом выплюнул два выбитых зуба и членораздельно проговорил:
— Теперь тебе конец!
Я, само собой, весь затрясся от ужаса и задал интересующий меня вопрос:
— Если хочешь жить, говори, кто вы такие, что вам нужно и кто вас послал?
Ответить он не успел, в разговор вмешалась Терентьева, она не выдержала неизвестности и вылезла из своего убежища.
— Ой, смотрите, что это у него!
Оказалось, что пока мы разговаривали, бандит свободной рукой уже вытащил из кармана оружие.
