делать разные движения, чтобы все у нее ему было лучше видно!
— Отвернись, и не смотри на эту бесстыжую! — громко сказала я, но он, конечно, ничего не услышал и продолжал на нее пялиться.
— А вы, правда, приехали из Петербурга, — услышала я ее противный жеманный голос.
— Скорее из Москвы, — ответил Алексей Григорьевич, продолжая рассматривать ее с головы до ног.
— У нас здесь такая скука, — сказала блудница и нарочно повернулась так, чтобы он заглянул ей под рубашку.
— Сочувствую, — ответил Алексей, после чего предложил. — Давайте умоемся, приведем себя в порядок, а потом поболтаем. Распухший носик вам совсем не идет.
«Он что, эту б… тоже собирается мыть!» — возмутилась я.
Правда, он все-таки заметил, что нос у нее красный, глаза водянистые и она вся в морщинах. Ей Богу, не вру, ей было никак не меньше двадцати двух лет! А если хорошо приглядеться, то и все двадцать пять!
— Если вы хотите, то я с удовольствием вас осмотрю, — вдруг предложил он.
У меня даже в глазах потемнело. Ему оказывается на одну меня смотреть мало! Хоть я и так как какая-то, когда мы с ним, почти всегда хожу голая! Старая б…. между тем, захихикала и опять начала строить глазки!
Мне на такое было смотреть не только противно, но и отвратительно! Так как она, у нас в деревне не вела себя самая последняя солдатка! Хорошо хоть, они в комнате были не одни, а то я представляю, чтобы он с ней сделал! Правильно сказала тетка Степанида, все мужики поганые кобели!
Потом Алексей Григорьевич долго говорил с каким-то толстым стариком, ее мужем. Я была так возмущена, что не сразу смогла прийти в себя. Получилось, не успел он отойти от меня на два шага, как начал любоваться первой встречной старухой! Мыть он ее уже собрался и рассматривать!
— Алевтинка, пойдем с нами ужинать, — позвала меня из коридора тетка Степанида, — Дуня тоже выйдет!
Я не поняла откуда слышу ее голос, и от неожиданности, вскрикнула.
— Ты это чего там? — тревожно спросила она, вход в комнату. — Привиделось что или как?
Я смотрела на нее как полоумная. Видение Алексея Григорьевича тотчас исчезло.
Я повернулась к хозяйке и сделала вид, что только теперь ее увидела.
— Как напугала ты меня, тетя Степанида!
— Это чем же? — удивилась она. — Да, что с тобой? Я смотрю, на тебе лица нет!
— А что это за генерал, что приехал за Алешей? — не отвечая, спросила я.
— Какой еще генерал?
— Ну, тот, о котором ты давеча говорила?
— Генерал как генерал, — ответила она, — строгий и толстый. Живет тут неподалеку с молодой женой. Если тебе так интересно, то лучше у Фрола Исаевича спроси. Я в генералах не понимаю.
— Эта старуха его молодая жена?! — не удержавшись, воскликнула я.
— Какая еще старуха? — не поняла тетка Степанида. — Ты, Алевтинка, никак заговариваешься? Нет тут никаких старух!
— И правда нет, — сказала я, чтобы она отстала с разговорами. — Видно, я сидя заснула, вот и приснилось. Ты, тетя Степанида, иди, сами ужинайте, я есть не хочу.
— Это как же на голодное брюхо спать ложиться! Ты, девушка, меня не пугай! Сначала одна чуть не померла с голода, теперь другая туда же. Никуда не денется твой барин, скоро вернется!
— А мне-то что, пусть делает что хочет! Очень мне нужно его ждать!
Тетка Степанида внимательно на меня посмотрела и засмеялась.
— Ну, порох! Знаешь, Алевтинка, и я сперва, по молодости такая же горячая была. Как Фрол из дома, я в три ручья. Все виделось, что он на других баб зенки свои бесстыжие пялит. Потом поутихла. Ты главное в сердце ревность не бери. Мужики того не стоят, чтобы по ним сердце рвать и слезы лить. Никуда он от тебя не денется. Я же вижу, он на тебя смотрит как кот на сметану, разве что не облизывает. Ты, что думаешь, никто здесь не видет, как он тебя по всем углам тискает?
— Ничего он меня не тискает, — ответила я, — ну, разве что чуть-чуть.
— Что ж, дело молодое, — сказала она, садясь рядом со мной на лавку. — А к генеральше своего Алешу не ревнуй, у нее такой сторож, что близко никому подойти не даст.
— Но, я же сама видела как он с ней… — начала я и прикусила язык.
— Много мы чего видим, а еще больше придумываем, — грустно сказала тетка Степанида. — Не хочу тебя греху учить, но не мучай ты своего попусту. Мужики как дети, ласку любят. Подарки он тебе делает?
— Платье подарил барское, да надевать не велит. Сказал, что босой его нельзя носить, к нему нужны сапожки особые.
— Значит, жди, сапогами одарит. Ладно, нечего тебе тут одной сумерничать, пошли, в кумпании посидим, а то Дуня заждалась.
Я согласилась, и мы с ней отправились на женскую половину. Дуня мне улыбнулась и пригласила сесть. Обе Котомкины мне нравились. Они совсем не заносились и не гордились своим богатством. С Дуней мы, как заговорили, сразу же подружились. Разговор, как водится, шел о нарядах. Мне кроме барского платья похвалиться было нечем, потому мы начали смотреть и мерить Дунины сарафаны и салопы. Я так увлеклась, что и думать забыла об Алексее Григорьевиче и его старухе- генеральше.
Перед ужином тетка Степанида ушла по своим хозяйским делам, а мы с Дуней взялись пробовать ее косметику. Я уже правильно говорила это слово и научила ему Котомкину, а она помогла мне накраситься. До этого раза я еще никогда не пробовала косметику и очень хотела, чтобы Алеша увидел, какая я стала красивая.
— Вот твой-то барин удивится! — радовалась Дуня, любуясь мной. — Теперь подчерним брови и все готово.
Она провела мне по бровям специальным косметиком и подала зеркальце.
— Ну, ты, Алевтинка, теперь чисто княгиня!
Я посмотрела на себя, и мне все очень понравилось. Лицо у меня стало белым, брови черными, а щеки румяными.
— Нравится? — спросила Дуня.
— Очень, — ответила я.
После меня мы вдвоем начали красить Дуню. Она скоро тоже стала такой же красивой как и я. Вечер прошел незаметно. Я опомнилась только тогда, когда услышала, что вернулся Алеша. Чтобы сделать ему подарок, я побежала в нашу комнату и села возле окна. Когда он вошел в комнату, я даже не обернулась. В голове у него в это время были разные мысли, но я не стала прислушиваться, ждала, когда заметит, как я изменилась.
— Добрый вечер, — весело поздоровался он. — Ты здесь без меня, не скучала?
— Нет, — ответила я, удивляясь, что он почему-то не чувствует себя
