Не успел Лао Ли произнести ни одной подходящей к случаю фразы, как госпожа Чжан вышла из комнаты. Он почувствовал огромное облегчение, сиял пальто, долго искал, куда бы его положить, но так и не нашел. Присел, однако до сладостей дотронуться не решился, взял семечко и стал вертеть в пальцах. Уже началась зима, а печь почему-то не топили. Но руки у Лао Ли были влажными. В гостях он больше потел, нежели говорил, – и это порой помогало излечиваться от простуды.
В это время года обычно еще не подают «самовар». Но опередить время – так заманчиво. Никто лучше Чжан Дагэ не знал, когда подать баранину, когда лапшу с приправами, а когда новогодние пироги, когда надеть халат на меху, когда водрузить на нос очки от ветра, когда стрелять из хлопушек. Заманчивость – дело тонкое, не то что необходимость. Пусть ни единый листок не колышется от ветра, а Чжан Дагэ уже в защитных очках. Пусть плывет по небу совсем крошечная тучка – Чжан Дагэ сменяет трость на зонтик. Все в доме Чжан Дагэ устроено таким образом, чтобы опередить время.
В гостиной уже стояло блюдо с угощениями; благоухали нарциссы, распустившиеся еще в декабре. Чжан Дагэ сам их выращивал и первый наслаждался их ароматом, а в Новый год еще покупал цветы. Лао Ли просмотрел пластинки: все недавнего выпуска, и не только арии из пекинской оперы, но и песенки из фильмов, – это» для дочери. Любая вещь может пригодиться со временем. На полу – ковер, старомодные жесткие стулья, на них, пожалуй, удобнее стоять, чем сидеть. Но никто не посмеет сказать, что голубой ковер с бледно-розовыми цветами персикового дерева но гармонирует со стульями, на которых тоже узоры из цветов, и что все это не отличается древней простотой и изысканностью.
Лао Ли чуточку завидовал Чжан Дагэ, почти восхищался им. А восхищаться Чжан Дагэ – значит преклоняться и перед госпожой Чжан. Она вышла нарезать мясо. Да, Чжан Дагэ обходится без прислуги. Если накопится множество дел, можно пригласить слугу из учреждения. Слуги не боятся хозяев, которые ни в чем не разбираются и попусту шумят, даже любят их. Когда гром гремит, а дождя нет – не велика беда. Но не таков Чжан Дагэ. Он во всем разбирается. Только выйдет на улицу – и уже знает, сколько стоит халат на лисьем меху или сушеные креветки Он как бы впитывает в себя атмосферу улицы. Слуги в его доме не задерживаются – не потому, что он несправедливый или черствый. Напротив. Слуги постоянно чувствуют, что им нужно делать что-то из ряда вон выходящее, чтобы быть достойными хозяина, например, прыгнуть в реку или затянуть петлю на шее.
Весь дом держится на госпоже Чжан, Лао Ли не может не преклоняться перед ней, хотя она чересчур громко смеется. Но, поразмыслив, он чуть заметно качает головой. Нет-нет! Такая семья – это тяжкое бремя! Только кладезь знаний и ходячий ценник Чжан Дагэ может спокойно нести это бремя, да еще находить радость в таких мелочах, как уборка, мытье посуды, стряпня, унижающие его жену. Госпожу Чжан можно только пожалеть.
5
Наконец пришел Чжан Дагэ – с четырьмя свертками в руках да еще одним под мышкой. Не кладя свертки, он умудрился протянуть гостю левую руку. Здоровался он тоже по-особому: протягивал левую руку так, словно собирался пощупать пульс.
Лао Ли не нравилось такое рукопожатие, но что поделаешь!
– Тысяча извинений! Очень виноват! – сыпал между тем Чжан Дагэ. – Давно пришел? Садись, садись! День-деньской хлопочу – и все попусту. Да ты садись! Чай тебе налили?
Лао Ли поспешил присесть и так же быстро посмотрел, есть ли в чашке чай, но ничего не сказал. А Чжан Дагэ продолжал:
– Пойду отдам ей покупки. – Он кивнул головой в сторону кухни. – Я мигом. А ты пей чай! Не стесняйся!
Есть в Чжан Дагэ, подумал Лао Ли, что-то такое, чего нет в нем самом. Что доставляет этому человеку радость? Свертки, кухня? Но это слишком далеко от таких возвышенных понятий, как «жизнь», «истина». Свертки, заботы, кухня – слова обыденные, простые, такие же, как туалетная бумага, одеяло. Но появись у него самого возможность оказаться на кухне, он бы, пожалуй, не возражал. Огонь в очаге, запах мяса, мяуканье кошек. Может быть, именно в этом истина? Кто знает!
– Лао Ли! – Чжан Дагэ вернулся к гостю. – Сегодня я угощу тебя бараниной, уверен, тебе понравится. Соус из соленых креветок тоже великолепный, лучшего не найдешь в Пекине. Я отведал, вкусно. Ты ведь знаешь, женщины любят принарядиться, а мужчины поесть, – засмеялся хозяин, снимая трубку со стены.
Их висело там целых пять штук. Чжан Дагэ не ждал, пока трубка выйдет из строя. Попользуется чуть- чуть и уже подбирает новую. И курил то из старой, то из новой, – так их надолго хватало. Чжан Дагэ не любил очень новых нощей, равно как и очень старых. Совсем негодные трубки он пускал на растопку. Куда их девать? Даже на спички не «меняешь.
Лао Ли не знал, смеяться ему вместе с хозяином или воздержаться. Хотел было заговорить, но счел неудобным и лишь облизнул губы. Он надеялся, что Чжан Дагэ сейчас начнет задавать ему вопросы, но тот, видимо, не собирался заводить разговор о важных делах до того, как поест баранины.
Чжан Дагэ и в самом деле считал, что, если бы правительство в первый день Нового года угощало подданных пареной бараниной или хотя бы пельменями, не пришлось бы заменять лунный календарь солнечным [6]. Все наедятся досыта, поговорят о свадьбах – и в Поднебесной воцарится покой.
6
И баранина и мелко нарезанный лук – все было на редкость вкусным. Лао Ли никогда еще не ел так много и с таким удовольствием. Именно удовольствием. Он даже проникся почтением к жизненному кредо Чжан Дагэ. Когда человек вкусно поест – жизнь обретает смысл. Создавая человека, всевышний поместил желудок в самой середине. И вот теперь там суп с бараниной – жирные блестки, зеленый укроп – сама мечта, лирика. Все лучшее, что создала природа, – там в изобилии, и слова теперь сами слетают с языка.
Прищурив левый глаз, Чжан Дагэ правым поглядывал на раскрасневшегося Лао Ли.
Госпожа Чжан подкладывала гостю баранины, подливала суп, меняла палочки для еды – Лао Ли ел с таким наслаждением, что дважды выронил их, – выбирала кусочки пожирнее, хвалила себя за ловкость, и все это одновременно. Она не только хорошо готовила, но и очень красиво ела. А когда с едой было покончено, убрала все так быстро, будто у нее было несколько пар рук. Не держи она в руках тарелки, чашки, стаканы и блюда, Лао Ли принял бы ее за волшебницу.
После обеда хозяин предложил гостю манильскую сигару. Лао Ли не знал, что с ней делать, но, чтобы не ударить в грязь лицом, затянулся разок, намереваясь в дальнейшем лишь стряхивать пепел. Тем временем Чжан Дагэ раскурил свою трубку, и аромат табака смешался с запахом баранины. Это было так ново и так прекрасно!
