– На душе у меня неспокойно, вот и бросаюсь на людей ни за что ни про что. Ты не сердись, Лао Ли. Друзья должны помогать друг другу: может, со временем ты станешь начальником отдела, а я секретарем – я давно не ходил бы в простых служащих, если бы не бесконечные домашние передряги.
Лао Ли с трудом сдерживал смех.
– Я договорился с У и Сунем: пообедаем вместе, по-свойски, отметим твое повышение, а заодно поговорим о делах У. Непременно приходи. – И господин Цю протянул очередное приглашение.
Лао Ли не знал, радоваться ему или огорчаться, но приглашение взял и решил откровенно поговорить с господином Цю. В глазах Чжан Дагэ господин Цю – человек вполне современный. Интересно узнать, что представляет собой этот «вполне современный» человек.
– Как ты думаешь, Цю, есть какой-нибудь смысл в нашей жизни?
Символ Тоски долго молчал, потом засмеялся:
– Думаю, нет. Живем, как в заколдованном кругу, как в клетке. В молодости я был диким ослом, после женитьбы стал рабочим ослом. Теперь остается ждать, когда меня уволокут за городские ворота, сварят и будут торговать моим мясом. Я не в силах выйти из этого круга, никто не в силах. Меня постоянно лихорадит: то хочется выкинуть какую-нибудь шутку, то быть чопорным, принимать гостей. Выхода нет. Мне противно служить, притворяться примерным мужем, но на что еще я способен? Ты смелее, я знаю, однако разница между нами невелика, потому что оба мы варимся в одном котле! Ну хватит! Давай поговорим о чем-нибудь более веселом.
Еще один человек перестал быть загадкой для Лао Ли, оказывается, господин4Цю тоже мечется. С этого момента они стали друзьями, и Лао Ли не бросил его приглашения в корзинку.
Когда он возвратился домой, госпожа Ли шлепала сына. Раздосадованный, Лао Ли решил пойти в закусочную, заказал тридцать пельменей со свининой и ароматным луком и чашку «супа из трех бессмертных» [48]. Попробую хоть разок пожить в свое удовольствие!…
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
1
У пекинской весны жизнь короткая. Только появятся на свет пчелы и бабочки, а весна миновала. В жизни Лао Ли и ему подобных это не играет особой роли: они лишь меняют одежду меховую на ватную, ватную – на простую, заметно «худеют» и перестают быть неуклюжими. Как обычно, ходят на службу изо дня в день. А если попадут в парк, быстро утомляются от свежего воздуха и предпочитают посидеть в компании за домино. Каждую весну, перед Днем поминовения усопших [49], Чжан Дагэ отправлялся в самое дальнее свое путешествие – прибрать могилы на пригородном кладбище. Оттуда он привозил всякие травы и засушивал их в старых книгах. Но в этом году не поехал – Тяньчжэнь все еще сидел в тюрьме. Чжан Дагэ даже не интересовали кадки с гранатовым деревом и кактусами, которые Дин Второй вынес во двор. Казалось, он нарочно не замечает весны. Госпожа Чжан похудела до неузнаваемости. А птички Дина, несмотря на весеннюю пору и золотисто-голубые лучи солнца, по-прежнему не подавали голоса, будто их околдовали. Только ворона каркала на иве и накаркала – Чжан Дагэ получил приказ об увольнении. Но он и не взглянул на этот листок бумаги, будто ждал еще большей беды.
Явился господин У с соболезнованиями. Чжан Дагэ не пожелал его видеть – он принимал только Лао Ли.
В доме Лао Ли тоже не чувствовалась весна. Солнечный свет, казалось, не согревал северо-западный район, здесь все было по-прежнему, только весенний ветер выдул скопившийся за зиму затхлый воздух. Госпожа Ма-старшая вынесла во двор несколько горшочков с цветами, которые зимовали у нее под кроватью, и очень усердно их поливала, хотя не было никакой надежды, что они оживут. Госпожа Ли ходила с непокрытой головой – косицы на затылке торчали, не помогали никакие гребни. От весеннего ветра по лицу Ина поползли лишаи. На одну только госпожу Ма-младшую весна действовала благотворно: она похудела немного, но щеки алели, как спелые яблочки. Она подружилась с госпожой Ли, заходила к ней даже при муже и с большим вкусом сшила весенние платьица для Лин. Госпожа Ма вертела Лин, словно куклу, ворот и рукава наметывала прямо на ней, на рукавичках вышивала цветы. Госпожа Ма любовалась девочкой, а та, в свою очередь, не сводила глаз с румяных щек тети Ма.
Лао Ли глядел на них, и в душе рождались стихи, навеянные весной. Чтобы не спугнуть поэзию, он старался не смотреть на тощие косички жены.
Госпожа Ли праздновала победу над госпожой Ма-младшей, однако мужем была недовольна, потому что Туша, часто бывавшая у них, только и говорила о скором разводе, – Туша очень любила госпожу Ли, а на господина Ли затаила обиду – не очень-то прилично он поступил, заняв место господина У. Госпожа Ли ничего об этом не знала – Лао Ли не сказал. Но раз его повысили, значит, он больше получает, а прибавку наверняка оставляет себе. На что ему деньги? Госпожа Цю тоже часто их навещала и в самых изысканных выражениях ругала мужа за его непочтительность. Когда четыре женщины собирались вместе, их неизменно объединяло одно желание: связать всех мужчин и выбросить подальше. О госпоже Чжан совсем забыли, Лин несколько раз просилась к ней в гости, и госпожа Ли готова была ее отпустить, но тут вмешалась Туша: идти к Чжанам?! К коммунистам?! В конце концов Лао Ли сам повел девочку к Чжанам. Госпожа Ли очень волновалась и успокоилась, лишь когда муж с дочкой возвратились домой. Ей почему-то казалось, что коммунисты едят живьем детей.
После того как места господина У и Чжан Дагэ были заняты, обстановка на службе несколько разрядилась, осталась лишь зависть к счастливчикам, особенно к Лао Ли. «А еще считали его честным, – говорили в отделе. – Может, он сам и спихнул господина У?» Когда господина У уволили, все злорадствовали, а теперь жалели, как жертву несправедливости. Конечно, все это дело рук Лао Ли. Лао Ли молчал и дома и на службе. Только на улице он мог спокойно вздохнуть.
2
Пришел Дин Второй:
– Чжан Дагэ просит вас прийти, господин Ли.
Лао Ли нашел Чжан Дагэ во дворе. Он ходил из конца в конец, заложив руки за спину и ссутулившись. Заметив Лао Ли, он быстро вошел в комнату, как это бывало раньше, и сразу заговорил:
– Приходил Сяо Чжао, сказал, что Тяньчжэня могут выпустить при одном условии. – Он сделал паузу и продолжал: – Он действует по твоему наущению, так что за все ты в ответе. – Чжан Дагэ в упор взглянул на Лао Ли.
«Я продал ему душу», – подумал Лао Ли и спросил:
