что не сделал этого здесь и сейчас. Когда я думал, что ты дочь моего брата… Я был готов возненавидеть его за то, что он лишает меня возможности расправиться с еще одним отродьем. Но потом, постепенно до меня дошло, что я злюсь на него совершенно по другой причине. Ты все, против чего я боролся столько лет. Но я не могу тебя убить. Ты — мое искушение. И я ненавижу тебя за это, хочу ненавидеть.
— Глеб, — едва слышно выдохнула я, — пожалуйста, отпусти. Я не хотела вызвать в тебе эти чувства. Они не хорошие, не правильные. Да ты и сам все прекрасно понимаешь.
На миг у меня перехватило дыхание, когда его руки сжали сильнее, но через несколько секунд он отпустил, и я отодвинулась подальше от него.
— Чтобы ты ни задумала с этим Падшим, я не дам тебе шанса кому-то навредить.
— Знаю. Ты охотник, и долг для тебя, превыше всего, — я повернулась к нему, наткнувшись на темный пугающий взгляд, — но я никогда не пойду на сделку с Падшим. По крайней мере, пока отвечаю за свои поступки.
Добавив про себя последнюю фразу, я серьезно задумалась. А что если Падший, в сущности, ничего не теряет? По его словам, он хочет освободить меня от боли и страданий. Но он не скрывал, что готов на все, чтобы я приняла его предложение. И если я настроена против этого столь категорично, что мешает ему немного подождать, и повторить свое предложение, скажем, спустя несколько минут после того, как мое тело охватит холодный огонь? Выдержу ли я? Смогу ли ему противостоять, когда буду испытывать нечеловеческую боль? Он — один из самых великих Искусителей в истории, и, похоже, у меня нет шансов против него.
— Я возвращаюсь к Валару, — произнеся это, я посмотрела на Глеба.
— Что? — возмутился он, — ты снова хочешь вернуться к своему полукровке? После того, как он сам тебя отпустил? Скажи мне, родная — это болезнь, страсть или зависимость, о которой так часто нам рассказывали демонские подстилки?
— Не нужно меня унижать! Я приняла решение, — уверенно заявила я, — не пытайся мне помешать.
— Ты ненормальная! Тебя нужно лечить!
— Со мной все в порядке! — не выдержав, выкрикнула я, — и это не твое дело. Я люблю Валара, и хочу быть с ним. Ты не сможешь меня остановить!
— Спорим, что смогу? — злобная улыбка скользнула по губам охотника. Он резко потянул меня на себя и его губы жадно приникли к моим. Я почувствовала, как его руки начали приподнимать мою блузку, и не могла его оттолкнуть, мне просто не хватало сил.
— Нет, Глеб! Прекрати! Хватит! — выдавила я, уворачиваясь от его настойчивых поцелуев.
— Не стоит со мной играть! — сквозь зубы прошипел он. Его голос заставил меня поднять глаза вверх и ужаснуться — пугающий, нечеловеческий, горящий огнем взгляд. Как у демона! Но Глеб не был демоном! Он — охотник, один из лучших. Тот, кто не поддается чувствам, кем не возможно управлять! Но все же, кому-то это удалось!
— Прошу тебя, Глеб! Очнись! Это не ты! —
У него получилось! Теперь она осталась совершенно одна. Было нелегко заставить охотника делать то, что он задумал, к тому же, тот слишком быстро сорвался с крючка. Но дело сделано.
Глеб осторожно крался сквозь густые заросли, стараясь, чтобы Регина его не услышала. Он сделал большой круг, пытаясь отыскать место, где мог таиться Искуситель, но, похоже, его действия ни к чему не привели. К счастью, девушка догадалась уехать, а значит, ему уже ничто не сможет помешать. На миг, воскресив в памяти ее красивое лицо, мягкую улыбку, страх, проскользнувший в светлых глазах, когда он на нее набросился, охотник сильнее сжал челюсть. Кто-то ответит за то, что едва здесь не произошло.
Что же, я одна! Но разве не к этому я стремилась, заявив Глебу, что возвращаюсь к Андресу? Вся ирония заключается в том, что возвращаться мне было, в общем-то, некуда. Валар меня прогнал, за что я даже не могла на него злиться. Если то, что рассказал мне Глеб о Падших правда, они превосходят силой любого из демонов, а Люцифер, самый сильный из них. И ему нужна я. Глупо, странно, жестоко и несправедливо! Разве меня спросили — хочу ли я того, что мне вскоре предстоит? Кому вообще есть до меня дело? Возможно, признайся я во всем Валару… Но нет, слишком опасно для него, для всех, кто его окружает. Один раз Люцифер оставил им жизнь. Кто поручиться, что в следующий раз он будет столь же «щедр»? Это моя жизнь, мой выбор. И, похоже, я только что его сделала.
Я выехала из леса, направив автомобиль по горному серпантину. Дорога убегала вниз: справа высились стены гор, слева море, бухты, лагуны. Ранняя осень еще не успела раскрасить природу в желто- багровые тона, чистый горный воздух врывался в открытое окно, холодя разгоряченное от слез лицо, и в этот миг мне безнадежно захотелось жить. К сожалению, мы не всегда получаем то, чего хотим. Выдохнув, я вывернула руль влево и, не сбавляя скорости, автомобиль понесся вниз. Наверное, в этот момент стоило подумать о растраченной попусту жизни, несбывшихся планах, обманутых надеждах. Вот только, нарушая негласный кодекс самоубийц, я отчаянно засмеялась, выкрикивая в приближающуюся морскую пучину: «Иди в Бездну, Люцифер! На этот раз ты проиграл!»
XXVIII
Мне не хотелось просыпаться и открывать глаза, но настойчивый голос непрерывно повторял мое имя. Ужасно болела голова и правая рука, но, подчиняясь навязчивому голосу, я приоткрыла глаза, чтобы тут же едва не ослепнуть от слишком яркого света. Отвернувшись от источника раздражения, я наткнулась взглядом на ту, кого уже и не чаяла увидеть живой.
— Лариса? Не может быть! Я сплю? — растерянно пробормотала я.