Там на опушке — два и боле; А вот в чалме один мюрид В черкеске красной ездит важно, Конь светло-серый весь кипит; Он машет, кличет — где отважный? Кто выйдет с ним на смертный бой?.. Сейчас… Смотрите: в шапке черной, Казак пустился гребенской, Винтовку выхватил проворно, Уж близко… выстрел… легкий дым… «Эй вы, станичники, за ним! Что? ранен?» — «Ничего! безделка!..» И завязалась перестрелка… Но в этих сшибках удалых Забавы много, толку мало: Прохладным вечером, бывало, Мы любовалися на них Без кровожадного волненья, Как на трагический балет. Зато видал я представленья, Каких у вас на сцене нет… Раз — это было под Гихами — Мы проходили темный лес. Огнем дыша, пылал над нами Лазурно-яркий свод небес. Нам был обещан бой жестокий. Из гор Ичкерии далекой Уже в Чечню на бранный зов Толпы стекались удальцов. Над допотопными лесами Мелькали маяки кругом, И дым их то вился столбом, То расстилался облаками; И оживилися леса: Скликались дико голоса Под их зелеными шатрами. Едва лишь выбрался обоз В поляну, — дело началось. Чу! в арьергард орудье просят; Вот ружья из кустов выносят, Вот тащат за ноги людей И кличут громко лекарей… И вот из леса, из опушки, Вдруг с гиком кинулись на пушки… И градом пуль с вершин дерев Отряд осыпан… Впереди же Все тихо… Там, между кустов Бежал поток; подходим ближе; Пустили несколько гранат; Еще подвинулись, — молчат… Но вот над бревнами завала Ружье как будто заблистало, Потом мелькнуло шапки две, — И вновь все спряталось в траве. То было грозное молчанье!.. Недолго длилося оно, Но в этом странном ожиданье Забилось сердце не одно. Вдруг залп… глядим: лежат рядами… Что нужды? — Здешние полки Народ испытанный… «В штыки! Дружнее!» — раздалось за нами. Кровь загорелася в груди! Все офицеры впереди… Верхом помчался на завалы, Кто не успел спрыгнуть с коня… «Ура!» — и смолкло. — «Вон кинжалы!.. В приклады!» — и пошла резня. И два часа в струях потока Бой длился; резались жестоко, Как звери, молча, с грудью грудь; Ручей телами запрудили. Хотел воды я зачерпнуть (И зной и битва утомили Меня), — но мутная волна Была тепла, была красна… На берегу, под тенью дуба, Пройдя завалов первый ряд, Стоял кружок. Один солдат Был на коленах; мрачно, грубо Казалось выраженье лиц, Но слезы капали с ресниц, Покрытых пылью. На шинели, Спиною к дереву, лежал Их капитан. Он умирал; В груди его едва чернели Две ранки; кровь его чуть-чуть Сочилась; но высоко грудь И трудно подымалась; взоры Бродили страшно. Он шептал: «Спасите, братцы! тащат в горы… Постойте! где же генерал?.. Не слышу»… Долго он стонал,
