Мы мчались, выбились из силы». «Вы неучи!» — «Вы очень милы». «Чего хотите вы теперь, Ей Богу, я не понимаю!» «Мы просим только чашку чаю». «Панфишка! отвори им дверь!» — Поклон отвесивши пренизко, Монго ей бросил нежный взор, Потом садится очень близко И продолжает разговор; Сначала колкие намеки, Воспоминания, упреки, — Ну, словом, весь любовный вздор. И нежный вздох, прилично томный, Порхнул из груди молодой… . . . . . . . . Маешка, друг великодушный, Засел поодаль на диван, Угрюм, безмолвен, как султан. Чужое счастие нам скучно, Как добродетельный роман. Друзья! Ужасное мученье Быть на пиру… . . Иль адъютантом на сраженье При генералишке пустом; Быть на параде жалонёром Или на бале быть танцором… Но хуже, хуже во сто раз Встречать огонь прелестных глаз И думать: это не для нас! Меж тем Монго горит и тает… Вдруг самый пламенный пассаж Зловещим стуком прерывает На двор влетевший экипаж, — Девятиместная коляска И в ней пятнадцать седоков. Увы! печальная развязка! Неотразимый гнев богов! То был NN. с своею свитой: Степаном, Федором, Никитой, Тарасом, Сидором, Петром, Идут, гремят, орут — содом! Все пьяны, прямо из трактира… . . . . . . . . Но нет, постой, умолкни, лира! Тебе ль, поклоннице мундира, Поганых фрачных воспевать! В истерике младая дева: Как защититься ей от гнева? Куда гостей своих девать? Под стол, в комод иль под кровать? В комоде места нет и платью… . . . . . . . . Им остается лишь одно: Перекрестясь, прыгнуть в окно. Но вмиг проснулся дух военный: Прыг, прыг, — и были таковы! Уж ночь была, ни зги не видно, Когда, свершив побег, обидный Для самолюбья и любви, Повесы на коней вскочили И думы мрачные свои Друг другу вздохом сообщили. Деля печаль своих господ, Их кони с рыси не сбивались; Упрямо убавляя ход, Они <……..> спотыкались, — И леность их преодолеть Ни шпоры не могли, ни плеть. Когда же в комнате дежурной Они сошлися поутру, Воспоминанья ночи бурной Прогнали краткую хандру, Тут много шуток, смеху было; И, право, Пушкин наш не врет, Сказав, что день беды пройдет, А что пройдет, то будет мило… Так повесть кончена моя, И я прощаюсь со стихами. А вы не можете ль, друзья, Нравоученье сделать сами?.. [Лермонтов. Акад. изд., т. II, стр. 203–210]
Упоминаемые в пьесе «Монго» лица были: танцовщица — Екатерина Егоровна Пименова; казанский помещик — г. Моисеев.
[Лонгинов. «Русская Старина», 1873 г., кн. 7, стр. 384]
Алексей Столыпин вышел в офицеры лейб-Гусарского полка из Юнкерской школы в 1835 г. В 1837 г. ездил охотником на Кавказ, где храбро сражался. В конце 1839 года, будучи поручиком, вышел в отставку. В начале 1840 г. поступил на службу на Кавказ капитаном Нижегородского драгунского полка. В 1842 г. вышел опять в отставку… Это был совершеннейший красавец: красота его, мужественная и вместе с тем отличавшаяся какою-то нежностью, была бы названа у французов «proverbiale». Он был одинаково хорош и в лихом гусарском ментике, и под барашковым кивером нижегородского драгуна и, наконец, в одеянии
