в темноте. Может, и вправду видит? Цель близка, однако мужчина вдруг останавливается, чтобы ошарашено произнести:
— Подождите, кто стрелял в громилу, который меня к земле прижимал?
Все останавливаются вместе с ним.
— Кто вообще тебя защищал на участке, не понимаю…
Ответа нет. Ответить способен только мальчик, а он молчит.
— Не понимаю, — оповещает отец окружающий его мир. — Кто же тогда убил стариков на даче? Если не Кирилл с Петром, и не мафия из аэропорта…
— Вот бумажка, — Антон вкладывает отцу в руки мятый клочок.
— Что это? — удивляется тот.
В темноте невозможно рассмотреть, что это. Тогда мальчик смущенно признается: все очень просто, дед Сергей записал телефон, который по телевизору передавали, вот и пришлось эту бумажку забрать. «Дед Сергей» — именно так звали старика, одного из хозяев дачи. Х. молчит, не находя следующего вопроса, и с места не двигается, потому что неожиданно вспоминает некую несуразность.
Откуда Антон знает, что хозяев дачи убили?
— Папа, он собирался куда-то идти, сразу после тебя. Взял и пошел, дурак такой. Наверное, звонить по этой бумажке…
Очередная молния вспарывает пространство — ярко-белые лица сфотографированы Небом. От грохота содрогается рассудок. Отец молчит, а сын продолжает:
— … кроме них, никто тебя в Токсове не видел, только дед и бабка, точно говорю…
Впрочем, отец уже заставил себя открыть рот: «Прекрати, что ты мелешь!» — он пятится так же, как недавно пятился бандит Кирилл. Он открывает глаза сверх возможного, словно пытается разорвать веками брови — почти как Петр за мгновение до… Темно. Проклятая ночь никак не уходит на запад, но человек наконец прозрел.
— Честное слово, — волнуется ребенок, — я просто бутылочку не успел достать, а ножами я еще плохо умею. Он ведь на улицу пошел, папа! А я сначала ему сзади…
Дед Сергей шел звонить по телефону, который записал на дурацкой бумажке. Тогда юный герой взял кухонный нож, который удачно лежал возле плиты, и ударил старичка под коленками. Прием такой есть, чтобы обездвижить — подрезать врагу сухожилия, он после этого ни стоять, ни сидеть не сможет, только лежать. Дед Сергей был хорошим хозяином, в их доме все кухонные ножи остро заточены. И сразу кастрюлю с кипятком ему на голову — у них суп удачно на плите варился. Потом лезвие в шею — хряк. А бабка услышала, выскочила на кухню…
— Да что же ты такое болтаешь, мерзавец! — ужасается слушатель. — Книжек своих начитался!
— Он тебе признается, дурак, — булькает горлом женщина…
Оказывается, отец и сын в этом мире не одни.
— Хватит, идем к машине, — решает Х., — там разберемся, — однако не двигается с места.
Ужас прожигает солнечное сплетение. Кто убил сотрудника почтового отделения? Ведь с тем любознательным парнем разделались точно таким же способом, знакомый из прокуратуры ясно нарисовал кровавую картинку! Давным-давно Х. выяснил это — еще во время сеанса отчаянных междугородных переговоров. Почему раньше не сопоставил, почему не удивился такому совпадению? Кто-то подкараулил парня на лестнице, вошел следом, подрезал ему сухожилия под коленками… Какое мерзкое слово — «сухожилия»!.. Кто-то пытал жертву, желая выяснить, действительно ли тот приготовил разоблачительное письмо… А может, у кого-то просто не получалось убить с первого раза, вот он и тыкал неумело ножом — кто-то неопытный, совершенно непохожий на страшного мясника-затыкалу, если уж ввязавшийся в эти дела человек не насторожился, вздумал открывать квартиру при постороннем… Нет, новый вопрос так и не звучит: Х. еще не готов навсегда пересечь черту между реальностью и кошмарным сном.
Зато продавщица готова:
— А что за бутылочка, Антон? — ласково спрашивает она. И вдруг трясет мальчика за воротник курточки: — Что за бутылочка?! — визгливо шипит. — Отвечай немедленно, что за бутылочка, ну?
Ей отвечают далекие голоса — увы, невпопад: «…ты слышал?.. по-моему на центральной аллее… ты — к спортшколе… а если к станции?.». Голоса близко. Женщина, ойкнув, хватается руками за лицо. Забыв про все, она отходит мелкими шажками, постепенно переходит на рысь, затем на галоп, и мгновенно исчезает в дожде.
Наконец отец и сын остаются вдвоем.
— Скорей! — психует Х., таща ребенка за руку. — Что ты ногами еле шевелишь?
— Подожди, — азартно шепчет тот, — давай их задержим. Смотри, как я умею, — он увлекает отца с тропинки вбок, за деревья, за кусты. — Ну, папа, — обиженно просит он, — ну, чего ты?
Х. покоряется. Антон дает отцу фонарик, отобранный, как и пистолет, у одного из бандитов, и просит посветить. Он снимает с плеч свой рюкзачок, засовывает внутрь руку и осторожно достает откуда-то со дна маленький пластмассовый флакон. Затем — дротик из игрового комплекта «дартс». Он вздыхает с сожалением:
— Всего две стрелы осталось. Там на даче некогда было их вынимать обратно.
Впечатляюще выглядят эти дротики, особенно в дрожащем свете фонарика. Свет дрожит вместе с рукой мужчины. Страшненькие игрушки — длинная толстая игла из каленой стали, полированное древко, разноцветное оперение. Прекрасно летают, хоть и самодельные, ведь у Антона умелые талантливые руки, Антон тщательно сбалансировал каждый спортивный снаряд. Игла снабжена несколькими некрасивыми выемками, портящими внешний вид изделия… Между тем, вскрыт пластмассовый флакончик — талантливыми руками ребенка. Распространяется пронзительный, душераздирающий запах тухлятины, словно все тухлое, что придумано природой, оказалось собрано вместе. Антон окунает в бутылочку иглу дротика. Вот зачем понадобились выемки… Бред! — содрогается Х., роняя фонарик. Его одолевает чувство нереальности. Сон продолжается, никак не удается проснуться, нет выхода в унылую мирную реальность…
Место для засады выбрано профессионально — возле больших деревянных фигур, предназначенных для украшения паркового пространства. Человек за ними прячется легко и надежно, тем более, когда человеку — девять лет от роду. Впрочем, отягощенный годами взрослый так же незаметен с аллеи, если присядет вот сюда, за деревянную Белоснежку в широкой резной юбке до земли. Антон выглядывает из-за гнома по имени Ворчун. Преодолевая шелест дождя, в ночи ползут, тихо струятся хвастливые мальчишечьи россказни о том, как трое мужиков, направляемые бандитом Петром Романовым, прибыли на дачу — в гости к семейству Х., — ходили по участку, топтали грядки, и юный герой заметил их, потому что отнюдь не спал в сарае на соседском участке. Он был готов к битве, он подобрался к ограде и сразил дротиком Первого. На крик подбежал Второй и тоже получил иглой в шею. Третий затаился возле времянки, трусливо водя пистолетом туда-сюда, но этот мужик плохо видел в темноте из-за своего дурацкого фонарика, гораздо хуже настоящих индейцев, даже выстрелил наугад, со страху, а возмездие настигло его совсем с другой стороны — храбрый воин зашел с тыла, в несколько отточенных движений забрался на крышу времянки, как много раз проделывал это раньше, и бросил стрелу сверху. Позже, когда из машины возле калитки вылез их главарь — ну, который был с усами, рыжий, — новые дротики оказались еще не приготовлены. Но герой не растерялся, вытащил из руки поверженного Третьего пистолет, подпустил главаря поближе и выстрелил. Попал или нет, не понял, тот сразу удрал…
Все правильно, эхом откликаются мысли любящего отца. Мальчик — хороший гимнаст, способен забраться куда угодно, тренер его всегда хвалил. И в «дартс» играет с изумительной точностью, во дворе дома у него попросту нет соперников. А когда в квартире тренируется с дротиками, то любит представлять, будто подлые враги окружили справедливых индейцев — смешно так, с нелепыми фразами из фильмов. Маленький еще, обязательно ему нужно превратить работу в игру… Антон не прерывает воспоминаний. Он гордится тем, что не сплоховал и в следующей битве, успел подготовиться, не зря просидел полчаса на дереве возле сарая, поджидая новых гостей («…гибкость у мальчика отличная, так скрючивается, что перешагнешь его и не заметишь…»). Юный воин снова и снова смакует свою победу, однако Х. уже не пытается что-либо понять. Чувство нереальности происходящего становится все более изнурительным, нестерпимо вещественным. Понять — значит спросить, спросить — значит сойти с ума от очевидного ответа… Неужели не существовало никаких «мужиков в кроссовках»? Давно, еще в самом начале ночи?
