Председатель. — Я так и понял и, вероятно, каждый понял бы, что ваш родственник и начальник охраны позвал вас, чтобы посоветоваться с вами.
Спиридович. — Потом, вероятно, это и было. Но я хочу остановиться на одном разговоре с Богровым.
Председатель. — Что говорил вам о Богрове Кулябко до того, как позвал вас в кабинет?
Спиридович. — Помню, Кулябко говорил мне, что этому человеку можно верить, потому что он с ним давно работает и вполне ему доверяет.
Председатель. — Богров был осведомителем по какой части?
Спиридович. — По партии социал-революционеров. Но помню, он говорил, что с ним можно вполне спокойно работать. Это была аттестация Кулябко…
Председатель. — Вы говорите, что это было за сутки до театрального представления?
Спиридович. — Может быть. Я не помню, когда это было, но во всяком случае, до приезда государя.
Председатель. — Вы говорите, что вы никакого участия в выработке плана, — как быть с этим, не принимали?
Спиридович. — Не помню. Разговоры безусловно были, потому что тут был товарищ министра внутренних дел Курлов с чинами департамента полиции.
Председатель. — Очевидно, был разговор с Курловым и с Веригиным по этому поводу?
Спиридович. — Веригин был чин департамента полиции.
Председатель. — Кто еще приезжал из чинов департамента полиции?
Спиридович. — Был Веригин, Сенько-Поповский.
Председатель. — Этим ваше участие и ограничилось? Потом вы были в театре и присутствовали при том, как Богров стрелял?
Спиридович. — Нет, виноват. Подходит день посещения государем театра. В 6 часов утра я выехал на маневры с бывшим государем верст за 50 и вернулся часа в два. Когда я прошел в общую столовую, то услышал там, что организация, о которой предупредил Богров, приехала. Виноват, это было известно нам, кажется, еще утром.
Председатель. — Утром в день спектакля?
Спиридович. — В день маневров. Я взволновался тем, что организация приехала, и уже наметил себе некоторый план в смысле переброски наряда. Когда я уезжал с маневров, я условился с дворцовым комендантом Дедюлиным, где я буду стоять при въезде в город и какой подам сигнал — куда государю ехать. Все это есть в показании на следствии. Стоя в Святошах,[*] я должен был в зависимости от того, что я узнаю, махнуть таким образом, и шоффер должен был узнать, куда ехать. Цель была та, чтобы не везти государя императора по обставленным нарядами улицам.
Председатель. — Почему?
Спиридович. — Потому что, раз мы верили начальнику розыска в том, что прибыла террористическая организация, у меня не могло быть уверенности, что она будет оперировать именно против Столыпина, и я не мог подвергнуть этому риску государя.
Председатель. — Значит, вы допускали возможность, что эта организация будет действовать против бывшего императора?
Спиридович. — На это есть документы. Я сговорился с дворцовым комендантом, что я ему махну. Когда я вернулся и застал Курлова, я настоял на том, чтобы Курлов на бумаге сообщил дворцовому коменданту, что та организация, о которой он предупреждал дворцового коменданта, уже прибыла и хотя, по сведениям киевского охранного отделения, она наметила в качестве объекта своих действий министра, но можно опасаться выступлений ее и против государя. Вот смысл той бумаги, которая была послана коменданту.
Председатель. — Зачем нужно было писать такую бумагу?
Спиридович. — Чтобы дать почувствовать дворцовому коменданту, что они должны встрепенуться.
Председатель. — Зачем же бумага? Для этого достаточно было устного осведомления.
Спиридович. — Слишком верили серьезности этого. Во всяком случае это было сделано.
Председатель. — Вы хотели освободить себя от ответственности?
Спиридович. — Ответственность ни с кого этим не снималась.
Председатель. — Что же предпринималось, в виду серьезности положения, чтобы арестовать эту организацию?
Спиридович. — Этого я не знаю, потому что я все время был в разъездах, делом розыска и наблюдением за этой организацией я совершенно не мог интересоваться.
Председатель. — Но нельзя же допустить, чтобы вы этим не интересовались.
Спиридович. — Я очень интересовался, но не мог входить в это.
Председатель. — Но если вы этим интересовались, то что же вы сделали для расследования на предмет ваших распоряжений? Вы говорите, что направили царя по какой-то другой улице, — стало быть ваши собственные распоряжения стояли в зависимости от того, что вам удавалось узнать об этой организации.
Спиридович. — Не помню, видел ли я Кулябко. Может быть, когда я приехал с маневров, с ипподрома, Кулябко сказал, что допустить проезд государя можно.
Председатель. — Вы участвовали в составлении упомянутой бумаги или Кулябко ее писал?
Спиридович. — Писал не Кулябко, писали ее я и Курлов. Кулябко тут не было.
Председатель. — Все-таки на основной вопрос вы не ответили. Положение вещей было такое: утром приехала организация, вы заведуете охраной царя, вы придавали этому серьезное значение, допуская, что объект замышляемого покушения, Столыпин, может быть заменен другим объектом — царем. Что же вы сделали, чтобы узнать, арестована эта организация или нет?
Спиридович. — Очевидно, я спрашивал Кулябко и, должно быть, он ответил мне, что этой организации в действительности нет. Возможно было, что эта организация существует только в мыслях Богрова. Он говорил, что организация приехала, что все они сидят у него в комнате, и их нельзя взять; кто-то придет вечером и будет что-то передавать.
Председатель. — Но когда вам рассказывали, что приехала организация, что она сидит в комнате Богрова, не выходит и потому ее нельзя взять, — как вам, опытному лицу охраны, не показалось это бабьими сказками? Ведь вы отлично знаете, что в тысячах случаев организацию брали в той комнате, где она сидит, что если организация не выходит на улицу, то это отнюдь не является в глазах охраны препятствием к тому, чтобы ее арестовать, потому что на улице как раз она может разбежаться, а тут ее можно захватить наверняка.
Спиридович. — Извините, тогда я не мог судить обо всем этом. Я физически находился на улице, я делал свое дело и не мог…
Председатель. — Кроме физического дела, у вас было умственное, которое заключалось в том, чтобы исполнить вашу непосредственную задачу — охранять кого нужно в Киеве. Вы получили сведения, что эта организация приехала, как же вы не осведомились, арестована эта организация или нет?
Спиридович. — Моя работа заключалась в физической охране государя на улице при участии товарища министра внутренних дел и начальника охранного отделения с чиновниками.
