Хозяин

Держава рухнет, оставшись без руководства. Без ВСЕГО руководства, вы это понимаете?

Кстати, весь крупный бизнес — он ведь тоже пострадает… ведь там такие же Хозяева — все эти воры-миллиардеры, которые порой до смешного копируют признаки державной власти: имеют свои спецслужбы, свой суд, свои карательные органы… у этих неизбежно все рассыплется. Слабое утешение…

Читали мы, конечно, вашего Гоголя. Помним. От человека убегает его собственный нос, который затем превращается в высокопоставленного чиновника. Только это ведь не фантастика. Николай Васильевич знал, о чем пишет, знал страшную правду. На его беду — 19-й век был на дворе, пуританские нравы, цензура. Не мог же он открытым текстом, без обиняков назвать тот человеческий орган, которому тесно в штанах и который искренне мнит себя хозяином, — тот, из которого получается идеальный чиновник. И — главное! — не мог же Николай Васильевич пустить стрелу не в какого-то там абстрактного титулярного советника, а, скажем, в начальника III Отделения… открыть читателю настоящие имена… или, тем паче, намекнуть, что Зимний Дворец буквально нашпигован теми, кто на самом-то деле… Исключено! Вот и пришлось великому писателю, не задевая верхов, свести дело к безобидной басне.

«Нос», хм… Жалкая подмена!

С тех времен ничего на Руси не изменилось.

Не только на Руси, конечно. Оставим в покое Русь, многострадальную и многотерпимую. Маленькие краснорожие «хозяева» всё делят и делят Землю — от века и до наших дней. Правят слепцами и скопцами. Хозяева, вовремя выпрыгнувшие из ширинок, забывшие свое натуральное место…

Нам остается только наполнять Их собственной кровью.

И хватит ныть! Пора ставить точку в рассказе.

— …Значит, Кротов, Фельцман, Жикаренцев… — перечисляет Ковалевская. — Они — тоже? Как же я раньше не замечала, глядючи на них…

— А что, кроме тебя разве кто-нибудь замечал, что такое — наш Президент? Я тебе повторяю: так уж устроен мир, и не нам его менять. Да, первое время, когда перестаешь быть мужиком, — тяжело. Но когда опять становишься для Хозяина единственным и незаменимым — появляется смысл жить дальше.

— Почему тебе приказали меня убить? — спрашивает она дрожащим голосом.

— Чтоб другим неповадно было возвращать себе хозяев! Мы не позволим всяким уродам разваливать страну. Страна без руководства — это, знаете ли, руины.

— Роскошно. Просто роскошно…

Он меня взбесил, скотина. А ведь на какое-то время мне его даже жалко стало… Наваждение прошло. Разговаривать с этим слизняком больше было не о чем.

— Господин Президент, — рапортую я, — вы свободны!

Нет ответа.

— Господин Президент, — зову я.

Нет ответа.

— Господин Президент!..

С двух сторон бегут какие-то люди. Ее? Резерв, заначка в кустах и соснах? Или это мои?

К берегу на водных мотоциклах несутся ночные всадники, перестав изображать молодых экстремалов. Эти — точно мои. Были наготове. Вся наша беседа записана — передавалась в море узконаправленной микроволновой связью. Микрофон — в зубе, передатчик — под париком.

Но ведь и ее заначка, похоже, не дремала. Дожидались сигнала.

Чертова баба стремительно хватает свои очки из костра и орет от боли. Похоже, механизм цел! Я падаю вбок. Первая игла уходит мимо, вторая застревает где-то в ветровке. Кажется, жив. Хозяин будет расстроен, если меня убьют. Он меня любит — по-своему, конечно. Баб у него хватает, зато людей, кому можно довериться без оглядки — я один. Мы думаем одинаково. Мы желаем одного и того же… Я стреляю из положения «лежа на боку».

Чубчик на голове женщины подпрыгивает. Женщина молча валится на песок. Я снова стреляю: калибр 9мм — почти в упор. Наверное, это уже лишнее. Вместо прелестного личика получаем веселую картинку из цикла «арбузом об асфальт»…

Оба пса, Плес и Псков, борзо разбегаются, поджав хвосты. «Роскошно!» Шкуры свои спасти — что еще нужно рабам от этой жизни? Вот тебе и преданность Хозяину, вот тебе и тоска от потери смысла.

«Без хозяина никак», «у каждого должен быть хозяин»… Чушь собачья! Вы согласны, Плес и Псков?

Пляж залит ярким светом прожекторов. Из-за леса выныривает вертолет. Все кончено. Кончено…

Я ложусь на спину, упираюсь взглядом в рифленую подошву неба.

Я пл?чу.

Президент мертв, приказ выполнен. Он же заказ. Держава спасена, вице-президент, ведомый под ручку моим Хозяином, восходит на трон… Но как же я тебе завидую, прапор Ковалев! Как бы я хотел оказаться на твоем месте! Хозяин вернулся к тебе, пусть и ненадолго; за это счастье не жалко жизнь отдать…

Только у одного из нас могла сработать твоя схема — у того, кто придумал ее первым.

Наши Хозяева теперь будут настороже… мерзкие твари…

15 августа — 4 сентября 2005