– Что ж, значит и ты, и они не безнадежны. Ты ведь понял уже, что взять жизнь кого-то из мамонтов можно лишь с их согласия. Иногда они дают его – им известно их предназначение.
– И в чем же оно?
– Ты сам ответил на этот вопрос. Причем смог сделать это немногими словами!
– Это была лишь моя догадка, предположение.
– Оно оказалось правильным. Поэтому ты сидишь среди нас.
– А… хьюгги? Медведи? Они… тоже?!
– Не знаю, Семхон. Большой медведь почти ушел из Среднего мира. Не многим из ныне живущих довелось видеть его здесь. Может быть, хьюгги уйдут вместе с ним?
«Та-ак, – начал лихорадочно рыться в памяти Семен. – Считается, что пещерный медведь вымер к концу палеолита. Это дает хоть какую-то временную привязку. Если, конечно, ход истории в этом мире такой же, как в нашем».
– Кхе-кхе, – подал голос Медведь. – Может, уже того, а? Может, хватит ему уже? А то он умнее нас станет.
Все посмотрели на жреца. Тот кивнул и вытащил откуда-то из-за пазухи небольшой кожаный мешочек.
– Ты уже выбрал себе «внешнее» имя?
– Я?! Да… – растерялся Семен. – А можно оставить прежнее? Я уже привык к нему, да и звучит неплохо. Если нужно дополнение, то пусть будет «Семхон Длинная Лапа».
– Что ж, – согласился Художник, – «Семхон» может означать и «рожденный дважды».
– Он у нас, оказывается, с претензией, – не то с одобрением, не то с сомнением проговорил Кижуч. – Уверен, что сможет второй раз родиться в Средний мир. Пацаны-то к такому много дней готовятся.
– Сам захотел, – пожал плечами Горностай. – Не маленький уже, да и голова работает, хоть половины памяти и нет.
«О чем это они? – начиная пугаться, подумал Семен. – И что еще за мешочек? Может, просто талисман какой-нибудь, а? Если сейчас на свет появится сосуд из волчьего черепа, то меня стошнит, не отходя от кассы».
– Ну ладно, Семхон, – нетерпеливо потер ладони Медведь, – давай показывай свою магию. – Бизон рассказывал, что надо выдохнуть и пить большими глотками, да?
– Это смотря кому и в каком случае, – тоном наставника проговорил Семен, разматывая ремешок на горлышке кувшина. – В данном случае вам нужно выпить содержание маленького сосуда одним глотком и ненадолго задержать дыхание.
Своих уродливых «стопок» Семен приготовил четыре штуки – по числу участников, исключая себя. Он наполнил их и раздал присутствующим, начиная с Художника. Когда эта процедура была закончена, обнаружилось, что народ смотрит на него и чего-то ждет. В том – другом – мире этот немой вопрос можно было бы озвучить только одним способом: «А себе?» Семен содрогнулся: «Вот это я дал маху! Надо было пятый стакан припрятать, а то ведь сейчас из горла пить заставят. Блин, это мне за Бизона – нечего было над парнем издеваться!»
Он ошибся – в тысячу первый раз: от него хотели совсем не этого. Кижуч понюхал жидкость и шумно сглотнул слюну:
– Говори свое заклинание, Семхон, – мы готовы.
– Повторять за тобой нужно? – поинтересовался Горностай. – Может, сначала потренируемся, а то вдруг с первого раза не получится?
«Во-от в чем дело! – обрадовался Семен. – И как это я сразу не догадался?! Ну, уж за этим-то дело не станет!»
– Значит, так, – безапелляционным тоном заявил он, – повторять вслух за мной не надо. Сначала нужно сосредоточиться и мысленно пожелать каждому из присутствующих, чтобы ему всегда хотелось и моглось того, чего хочется. Потом выпить. А дальше уже пойдет мое заклинание. Понятно? Тогда начали…
Шутки не получилось – старейшины отнеслись к делу совершенно серьезно, а Художник, прежде чем погрузиться в недолгие размышления, глянул на него с нескрываемым интересом. Семен, дождавшись, пока последний проглотит свою дозу, утрет слезы и восстановит дыхание, тихо завел «Грузинскую песню» Булата Окуджавы. Он ее сам воспринимал почти как заклинание и рассчитывал, что получится убедительно.
Он закончил последний куплет и попытался понять, пора уже разливать по второй или еще нет. Первым молчание нарушил Горностай. Он хлюпнул носом и тихо пробормотал:
– Так я и думал: если уйдет мамонт, то тогда – буйвол… Белый… В молодости я видел такого…
Кижуч вздохнул и спросил, вероятно, самого себя, но почему-то вслух:
– Может, и правда? Если их не бить, не орать на них, то они будут как… как… Если преклонить главу, а?
«Быстро их забрало, – удовлетворенно отметил Семен, собирая пустые „стопки“. – Если так и дальше пойдет, то мое посвящение, пожалуй, обойдется без всяких там зверских испытаний».
Он успел раздать вновь наполненные посудины прежде, чем осознал некоторую несуразность происходящего: «Это как же так?! Я же пел-то по-русски! Ментального контакта у меня с ними нет и никогда не было! Тогда почему? А рогатый бык, как объект поклонения, действительно сменил мамонта в конце палеолита…»
– А вот у меня, значит, сомнение… – раздумчиво протянул Медведь. – Думаю я, значит… Ты уверен, Семхон, что ЭТО не надо закусывать?
– Э-э… ну-у, – растерялся Семен, – вообще-то я такого не говорил. Почему бы и нет, раз хочется? Только нечем.
– Как это нечем?! У меня тут в угольках лопатка оленья прикопана – на случай, если подкрепиться потребуется.
В итоге Семену пришлось исполнять обязанности официанта по полной программе.
– Да, неплохая магия, – пробормотал Художник, опустошив третью «стопку». – Только тебе, Семхон, все равно нужно пройти через одно испытание – маленькое совсем. Если получится, то кое-что поймешь. Лоурину без этого никак нельзя.
– Во-во, – поддакнул изрядно уже окосевший Кижуч. – Иначе жить будешь не в ту сторону.
– Да не дрожи ты! – хлопнул его по плечу Медведь и чуть не свалился с бревна, на котором сидел. – Ты сможешь! Почти у всех наших получается!
«Та-ак, – затосковал Семен, – а что бывает с теми, у кого НЕ получается? Пока складывается впечатление, что попытка дается только одна. Что хоть делать-то надо?» Он вопросительно смотрел то на одного старейшину, то на другого, но те знакомились со своими новыми ощущениями и больше внимания на него не обращали. Наконец Горностай смог занять устойчивое положение в пространстве: ноги раздвинул пошире, локти упер в колени, а ладонями стал поддерживать голову.
– Н-ну, т-ты, эта, Семхон… Сходи, значит… В пещеру нашу сходи! – сказал он.
– Зачем?! Я был там много раз!
– Не-е-е, эт-то не то-о… Ты насквозь пройд-ди! Сов-всем, значит, насквозь…
«Начинается! – тихо озлился Семен. – Этим первобытным без пещер ну никак! Блин, как дети малые – чтоб темно было и страшно! Там же в глубине полно каких-то ходов, но выход только один – совершенно точно. Я вам что, спелеолог?!»
Объяснения продолжил Кижуч. Он сидел, распрямив спину и расправив плечи, но при этом покачивался во все стороны с амплитудой сантиметров пятнадцать.
– Ты там, главное, стены не перепутай. До зала с бизонами дойдешь и по левой, по левой… М-м-м… Или по правой? М-м-м… Ну, в общем, там щель такая будет – увидишь. Туда и лезь.
– А дальше?
– Что дальше?
