«капитанов индустрии» могла не болеть голова о модернизации производства и прочем снижении расходов. В самом деле — а на фига?
Но откровеннее всего заявил один наш старый знакомый, Гужон:
«Мы все восстаем против того, что вы по каким-то политическим соображениям… хотите уменьшать время работы. Нельзя поддаваться всяким требованиям рабочих; нужно, чтобы рабочие знали: раз они работают на данной фабрике, им платят, если не желают работать — пусть уходят».
Понятно, что говорит французский предприниматель? Пусть это русское быдло вкалывает и не вякает. Именно с возможностями получения сверхприбылей за счет крайне низких цен на труд в России и был связан приток западных инвестиций в российскую экономику.
Кстати, об иностранных инвестициях. Телевизор приучил людей полагать, что инвестиции — это просто замечательно, и чем больше, тем лучше. Но на самом-то деле это палка о двух концах. Оно конечно — рабочие места и всё такое прочее, но с другой стороны — прибыль-то из страны вывозится.
Кстати, вся либеральная пресса горячо поддерживала русских предпринимателей, которых преследует кровавая гэбня, простите, МВД. Защищали рабочих левые, понятно, им по жизни было так положено. Но к ним присоединились, вы будете смеяться — ультраправые.
Видные черносотенные думские ораторы, Марков 2–й, Г. Замысловский и другие не пожалели сильных эпитетов в адрес предпринимателей, обвиняя их в ненасытности. Типичные заголовки черносотенных газет: «Зарвавшиеся монополисты», «Круговая кабала». А вот характерный пассаж из одной статьи: «Господство монополистов, потерявших меру в своих притязаниях и не боящихся для защиты своих привилегий проливать кровь рабочих, создающих им их колоссальное богатство». Сгодилось бы и в большевистской или в анархистской газете, не правда ли?
…Длинный спор правительства и предпринимателей закончился полной победой последних. Рабочее законодательство так и не было принято. Казалось бы, а что мешало Столыпину его принять? Однако он не мог действовать, просто наплевав на интересы промышленников (кстати, Наполеон тоже не мог). Объявлять войну акулам промышленности — чревато очень серьезными неприятностями. На это решились только большевики'. А доблестные российские предприниматели из-за своего эгоизма не желали ничего видеть и понимать.
В итоге уже в 1912 году снова поднялась грандиозная волна забастовок. социал-демократы, в том числе и большевики, прекрасно себя на этих забастовках чувствовали. С 1912 года стала выходить газета «Правда». Борьба продолжалась.
Кстати, революция, итогом которой стало то, что предпринимателей вышибли из России пинком под зад, началась в феврале 1917 года именно с забастовки…
В марте 1911 года разразился большой скандал. И начался он, в общем-то, с мелочи. Столыпин продвигал законопроект о земстве в западных губерниях (территории нынешних Правобережной Украины и Белоруссии). Суть его в том, что он уменьшал влияние в этих губерниях крупных землевладельцев, которые там были представлены, в основном, поляками, и повышал влияние мелких собственников — большей частью русских, украинцев и белорусов. Столыпин по взглядам был умеренным националистом, а уж потом помещиком. Но среди правых имелись иные господа, которые являлись прежде всего помещиками, и такие инициативы Столыпина им очень не понравились. Один из лидеров правых в Государственном совете П. Н. Дурново писал по поводу этого закона Николаю II:
«Проект нарушает имперский принцип равенства, ограничивает в правах польское консервативное дворянство в пользу русской 'полуинтеллигенции', создает понижением имущественного ценза прецедент для других губерний».
Такого же мнения придерживался и другой лидер правых — В. Ф. Трепов.
Это было то самое, что марксисты называют «классовой солидарностью». То, что в многонациональном крае в местных властях заправляли поляки, которые там составляли подавляющее меньшинство (от 1 до 3,4 %), их не волновало. Действуя интригами, Дурново и Трепов в Государственном совете законопроект провалили.
Тут уже дело было не в законе, а в принципе. Премьер воспринял это как «наезд». 5 марта Столыпин подал императору прошение об отставке. Тот ее не принял. Однако премьер выставил условия: Дурново и Трепова отправляют в отпуск, а Думу и Государственный совет император распускает на три дня, дабы за это время премьер пропихнул бы свой законопроект.
Многие думали тогда, что карьера Столыпина закончилась. Так, кадетская пресса писала:
«По полученным 7 марта ночью сведениям, отставка Столыпина принята. Его преемником на посту председателя Совета министров считают В. Н. Коковцова, а на посту министра внутренних дел — государственного секретаря А. А. Макарова».
Однако Николай II согласился. По некоторым сведениям, в дело вмешалась императрица Мария Федоровна (вдова Александра III), которая Столыпина очень уважала, справедливо видя в нем последнюю опору трона.
Так или иначе, Николай требования премьера удовлетворил. Дума и Совет были распущены, Дурново и Трепову император приказал сказаться больными и уволил их в отпуск до 1 января 1912 года.
Вроде бы Столыпин победил. Однако большинство представителей политической и околополитической среды полагали, что это пиррова победа. Утвердилось мнение, что Столыпина вскоре уберут. Правда то, что «все считают» далеко не всегда является истиной — в октябре 1917 года, например, никто из «серьезных людей» не сомневался: большевики более двух недель не продержатся. Но на сей раз предсказатели оказались правы, хотя и не так, как думали. Все закончилось не отставкой, а двумя выстрелами в Киеве…
Зеленый свет террористу
Убийство Столыпина выделяется даже на фоне других странных убийств высших российских политических деятелей. Потому что в тех имелись некоторые странности — а здесь этих странностей столько, что хоть промышленным способом добывай…
Для начала изложим факты.
Столыпин был убит 5 сентября 1911 года в Киеве неким Дмитрием Богровым. Этот человек — сын крупного еврейского предпринимателя, в юности учился в Мюнхене, где познакомился с анархистскими идеями, в частности — с учением Макса Штирнера. На это стоит обратить внимание. Дело в том, что Штирнера, в отличие от большинства других анархистских идеологов, совершенно не волновало светлое будущее человечества. Его интересовала только идея абсолютной свободы личности. И если этой свободе мешают закон и мораль — то к черту их. Кстати, именно идеями Штирнера вдохновлялся герой романа Достоевского «Преступление и наказание» Раскольников.
Доучиваться Богров вернулся в родной Киев, где поступил на юридический факультет университета и одновременно вступил в местную группу анархистов. Однако он довольно быстро предложил свои услуги и местному охранному отделению. Причины называют разные, однако наиболее простая — деньги. Папа Бог- рова, хоть и являлся богатым предпринимателем, сына не слишком баловал, выделяя ему содержание 50 рублей в месяц. Оно, конечно, не так уж и плохо, если учесть, что Богров жил в отцовском доме и, следовательно, не должен был платить за крышу и питание. Но ему было маловато. Дело в том, что Богров имел весьма широкие привычки — любил посещать бега и играть в карты, а на это не то что содержания, но и всего папашиного состояния не хватило бы.
Как бы то ни было, Богров поступил в охранку с жалованьем 150 рублей в месяц. В феврале 1910 года он окончил университет и в качестве помощника присяжного поверенного «приписался» к известному
