В воспоминаниях участников с обеих сторон, как и в рассказах о московских боях, описывается операция масштабов чуть ли не штурма Кенигсберга. Но на самом-то деле в каменном городе, к тому же расположенном на крутых холмах, при желании можно было держаться против недисциплинированного и неподготовленного красного воинства очень долго. Ведь в этом случае обороняющиеся, пусть такие же недисциплинированные, имеют явное преимущество, не говоря уже о том, что в те времена солдат штурму городов просто не учили.
Так или иначе, красные вошли в Киев. Правда, ненадолго. Если считать Центральную Раду, то это была вторая смена власти в городе. Всего же во время Гражданской войны власть в Киеве менялась девять (!) раз.
Что касается националистов, то они ушли на запад, в сторону Житомира. Муравьев поспешил послать Ленину хвастливую телеграмму о победе, но даже не проследил — а куда, собственно, отошел противник и в каком он находится состоянии. Для командира образца восемнадцатого года дело обычное, но для кадрового офицера-фронтовика… Впрочем, левые эсеры на фронте вообще отличались определенными странностями…
Веселая Маша
Революция выбросила на поверхность огромное количество людей, глядя на которых, трудно сказать: герои это или подонки. Впрочем, одно другому не мешает.
Итак, Мария Никифорова, анархистка. О ее биографии имеются очень разные и противоречивые сведения. Я приведу самую романтичную версию.
Она была анархисткой и в молодости — хотя не настолько крутой, чтобы попасть на виселицу. Мария оказалась в ссылке в Сибири, оттуда бежала на восток, в САСШ, где тоже тогда хватало анархистов. Потом перебралась в Париж, училась у великого Родена. Мэтр находил у нее талант…
Но скульптур Марии Никифоровой мы не знаем. Она известна по иным вещам.
В начале 1918 года она добралась до Украины, где тут же развела бурную деятельность: собрала отряд из дезертиров — 70 человек плюс два броневика — и отправилась наводить черный порядок[64]. Кстати, ничего была женщина, если могла управляться с толпой таких ребят…
Порядок Никифорова наводила весело. Самый интересный эпизод случился в Елисаветграде (нынешний Днепродзержинск). Отряд вошел в город и некоторое время там была анархия в полный рост. В смысле, что бойцы Маши пили и гуляли, ну, и прихватывали заодно, что плохо лежит. И что хорошо лежит — тоже прихватывали.
В городе был Совет, там сидели меньшевики и правые эсеры, которых Мария держала за контрреволюционеров. Да и сил у них никаких не было, кроме гимназистов с винтовочками, выполнявших роль местной милиции. Но, в конце концов, кто-то из милиционеров разозлился и обстрелял машину, в которой проезжала Никифорова. Стерпеть такую обидку Мария не могла, и два ее броневика подъехали к зданию Совета и начали пулеметную стрельбу. От такого беспредела народ заволновался настолько, что объединились рабочие и Союз георгиевских кавалеров (организация, придерживавшаяся прокорниловских позиций).
Наверное, Маше пришлось бы плохо, но тут подъехал на своем бронепоезде уже знакомый нам товарищ Полупанов. Который очень конкретно объяснил, что товарища Машу он знает и за нее ручается, а если у кого есть вопросы, то мы мирные люди, но наш бронепоезд… Связываться с бронепоездом никому не хотелось, так что все закончилось мирно.
В Таганроге уже большевистские власти попытались привлечь Марию к суду за самоуправство. Но тут снова приехал бронепоезд, на котором ездил анархист Гагин. Он рассказал, что с боекомплектом у него все хорошо, и если Марию будут судить, то можно немного и пострелять… Машу отпустили, запретив занимать командные должности. Но кого в те времена это волновало?
Правда, не все большевики относились к Машиным причудам с такой снисходительностью, как Полупанов.
22 марта 1918 года «Одесский листок» опубликовал сообщение: «Прибывшие из Березовки передают любопытные сведения о появлении в этом городе известного Григория Котовского, который со своим отрядом действовал против румын. Одновременно с Котовским в Березовке оказалась известная большевичка 'Маруся', специалистка по делам контрибуций, налагавшихся на мирное население захолустий. Угрожая перерезать всех жителей, 'Маруся' потребовала легендарную сумму от граждан Березовской республики. На размышление 'Маруся' оставила всего один день. Однако совершенно неожиданно 'Маруся' встретила отпор со стороны Котовского, явившегося ярым противником вымогательств хотя бы именем свободы и ее углубления. Котовский со своей стороны обратился к березовцам с требованием не давать 'Марусе' ни одной копейки. Он угрожал по-своему разделаться с каждым жителем, который откликнется на преступный призыв 'Маруси'». Чем кончилось дело, никто не знает…
Между тем немцы начали наступление, это о котором будет рассказано ниже. С его началом дело пошло еще веселее. Нельзя сказать, что анархисты и большевики не пытались сопротивляться. Вот что об этом пишет в своих воспоминаниях сам Нестор Махно:
«16 апреля 1918 года к нам на ст. Цареконстантиновка подошел отряд Маруси Никифоровой. Я сообщил ей о случившемся в Гуляйполе. Она сейчас же вызвала к аппарату командира красногвардейского отряда, матроса Полупанова, который в это время завязал бой с мариупольскими, якобы «белогвардейскими» голодными инвалидами. М. Никифорова предложила ему вернуться на Цареконстантиновку, чтобы вместе повести наступление на Гуляйполе.
Матрос Полупанов ответил, что он не может возвратиться назад, и посоветовал Никифоровой поспешить выбраться из района Цареконстантиновка — Пологи: в противном случае немцы отрежут ей отступление.
Однако вслед за отрядом М. Никифоровой на Цареконстантиновку прибыл отряд матроса Степанова, а затем двухэшелонный конно-пехотный отряд Петренко… Никифорова и Петренко решили вернуться на Пологи и силою занять Гуляйполе, чтобы освободить в нем всех арестованных анархистов и беспартийных революционеров, а также вывести обманутые вооруженные силы крестьян, если они пожелают, или увезти оружие, чтобы оно не досталось немцам».
Другое дело, что против немецкой армии шансов у «диких» отрядов не было.
Большинство из них бежали в Царицын, а там их начали разоружать. К тому времени большевики уже осознали необходимость нормальной регулярной армии, и вся эта не поддающаяся никакому контролю публика стала их сильно раздражать. Дело доходило до вооруженных столкновений между красногвардейцами (членами самодеятельных отрядов) и красноармейцами (новыми частями).
На этой почве, кстати, в самой партии большевиков возникла мощная так называемая «военная оппозиция», которая была решительно против перехода армии к нормальному виду, за сохранение партизанских принципов. С ней боролись аж до середины 1919 года.
…А матрос Андрей Полупанов продолжал кататься по Украине. Как-то в начале восемнадцатого года он на своем бронепоезде прибыл в Одессу. В этом городе налетчики знаменитого Мишки Я пончика также заполучили бронетехнику: нашли брошенную на запасных путях бронедрезину, вооруженную 37- миллиметровой пушкой и двумя пулеметами. Братва Япончика тоже считала себя анархистами, хотя они-то были обычными уголовниками. Бронедрезину использовали так. Подкатывали к какой-нибудь станции, делали пару выстрелов из пушки и предлагали пожертвовать продукты «для трудового народа». Население жертвовало — бронедрезина производила сильное впечатление. Потом эти продукты продавали на одесском рынке.
