Скандал и позор! А я-то Вас направо-налево нахваливал!! И Троцкому доложено…
Ответьте тотчас:
1) Кто дал Вам вино?
2) Давно ли в РВС 14 у вас пьянство? С кем еще пили и гуляли?
3) То же — бабы?
4) Можете по совести обещать прекратить или (если не можете) куда Вас перевести? Ибо позволить Вам пить мы не можем.
5) Командарм 14 пьяница? Неисправим?
Ответьте тотчас. Лучше дадим Вам отдых. Но подтянуться надо. Нельзя. Пример подаете дурной.
Привет! Ваш Ленин».
Заметьте — Ленин только, так сказать, пальчиком качает. Дескать, опять, товарищ Серго, напился? Как нехорошо…
Но бывало ведь и по-иному. Генерал Слащев очень любил водку и кокаин. Но он-то всех побеждал! Трезвым или пьяным — а какая, собственно, разница?
Командарм Буденный против генерала Павлова
Но потом потихоньку оправились…
Вернемся, однако, к войне. «Батайская пробка» не давала покоя командующему Юго-Восточным фронтом Шорину. Он требовал от Буденного ее прорвать. И тут назрел большой конфликт: командир Первой Конной доказывал, что штурмовать Батайск — бессмысленная затея.
Тут есть некая тонкость. Шорин был полковником царской армии — то есть вроде бы грамотным офицером. Буденный был унтером. Но стоит взглянуть на карту, и становится ясно, что Буденный-то прав! Зачем долбиться головой о стенку, если можно ее обойти? Особенно если у тебя имеются мощные маневренные соединения?
Но, видимо, у Шорина осталось мышление Мировой войны — наступать по прямой и в лоб.
Все эти разборки, которые вышли на самый верх, нам не очень интересны. В конце концов Буденный получил разрешение действовать как хотел, но было уже поздно. Белые оправились от шока поражения и стали действовать четко и жестко.
При попытке пройти выше по течению Дона передовые буденновские части 27 января хорошо получили по зубам от 4-го казачьего корпуса генерала А. А. Павлова. Понеся большие потери, Буденный вынужден был уйти обратно за Дон. 3 февраля Павлов нанес поражение еще одной красной коннице — корпусу Думенко. То есть вроде все пошло по-старому — белые начали бить красных. Приободрились, они перешли в контрнаступление — и отбили Ростов. Но недолго музыка играла…
Удар для красных был болезненный, но не смертельный. Буденный быстро зализал раны, и 11 февраля его части двинулись на станицу Тихорецкую.
Эта станица (ныне город Тихорецк) имела очень большое стратегическое значение. Не зря ведь в 1918 году за нее яростно сражались. Тихорецкая — это железнодорожный узел, обладание которым позволяет зайти на Кубань с северо-востока (до сих пор, как пьяный в дверь, красные ломились только с севера). А в перспективе захват Тихорецкой ставил под удар станцию Кавказская (ныне город Кропоткин), что вообще давало возможность перейти реку Кубань и ударить по белым с тыла.
Это было очень серьезно. Так серьезно, что в Ростове белые пробыли три дня, а потом его оставили. Не до того было. Правда, они все равно спохватились слишком поздно, хотя сведения о передвижении Конармии имели с самого начала. Да и как могло быть иначе, когда большинство казаков не любили красных — так что с разведданными у деникинцев было все хорошо. Но… этому маневру не придали значения. Дело в том, что о существовании Конармии белым так и не было известно! То есть, конечно, они знали о буденовской коннице — но понятия не имели, что это за соединение и каковы его реальные возможности, и не понимали, что за страшный асфальтовый каток направился к ним в тыл.
Едва осознав складывающуюся ситуацию, генерал Павлов двинулся на Буденного. Тот находился в станице Торговой. Тоже важное место, за него в 1918 году море крови пролили.
Что там было дальше, есть много вариантов. По одному из них, Павлов зачем-то поперся (или выполнял приказ) по компасу через голую степь. По другим версиям, он атаковал станицу Шаблиевка, был отброшен — и потому оказался в степи. Но так или иначе Павлов очутился в чистом поле. Мороз был под тридцать, да с ветерком, укрыться от мороза и ветра негде. В итоге множество бойцов попросту замерзло. По строевому рапорту (то есть по наиболее точным данным) от 10–12 тысяч шашек после этого рейда в отборной конной группе осталось 5,5 тысячи.
Не все замерзли насмерть, многие просто сильно обморозились. Но в это время медицинская помощь у белых была такой, что бойцы боялись даже подходить к лазаретам. Считалось, что в своей части еще есть шанс отлежаться, а в лазарете помрешь точно. Еще бы: раненых клали на открытые платформы, а поезда могли стоять сутками.
О том, что произошло с кавалеристами Павлова, вспоминал Буденный:
«Жуткую картину представляла степь, усеянная сотнями убитых и замерзших белоказаков. Среди брошенной артиллерии и пулеметов, зарядных ящиков и разбитых повозок лежали замерзшие люди и лошади. Одни замерзли, свернувшись в клубок, другие на коленях, а иные стоя, по пояс в снегу, рядом со своими застывшими лошадьми… Белые потеряли убитыми и замерзшими до пяти тысяч человек и две тысячи триста лошадей».
Заметим, Буденный в пустую степь не лез. Он действовал очень осторожно, перемещаясь по станицам.
Но звезда белой конницы закатилась всерьез и навсегда не там. 25–26 февраля 1920 года произошло самое большое в Гражданской войне конное сражение.
В виде иллюстрации борьбы Буденного и Павлова приведу фрагмент воспоминаний генерала А. В. Голубинцева об одном из боев (25 февраля у станицы Плоской).
«Бригада, выдвигаясь вперед, успевает развернуть два правофланговых полка и переходит в атаку на красных, идущих в линии колонн; в интервалах у красных пулеметы на тачанках. Крики «ура!», и в одну минуту моя бригада от пулеметного огня теряет 150 всадников и лошадей; около меня падает мой вестовой, сраженный пулей. Бригада атаковала с фронта, а с левого фланга противник массою обрушился на мой левофланговый полк, шедший на уступе и еще не успевший развернуться, и смял его. Два других полка, получив удар во фланг и с фронта, после краткой рукопашной схватки отброшены вправо.
Стоявшие в резервных колоннах 9, 10 и 13-я конные бригады оставались зрителями и вместо того, чтобы ударить противника с обоих флангов, не получая никаких распоряжений, видя красных у себя непосредственно перед глазами, обрушившихся всей массой на 14-ю бригаду, оглушенные криками «ура!» и пулеметной трескотнею, толпою бросаются направо назад, оставив красным всю артиллерию, около 20 орудий, которая не только не сделала ни одного выстрела, но даже не заняла позиции. Стреляли только две батареи 14-й бригады, причем 10-я конная батарея доблестного войскового старшины Бочевского, открыв
