все свое внимание на спецназовцев. Тройку пуль веером пустил в распахнутое окно, умудрившись при этом не задеть толстяка и заставив его юркнуть на пол. После этого, тщательно прицелившись, вышиб у второго «кандагаровца» из руки пистолет. Выстрел был крайне рискованным, поскольку пуля могла срикошетить от изувеченного оружия, но кажется, обошлось. Пистолет, кувыркаясь, отлетел в одну сторону, а ругающийся «кандагаровец» прыгнул в другую. И лишний раз Дрэм позавидовал реакции ребяток. Он со своим протезом проделывать подобные пируэты уже бы не рискнул. Они же катались по земле, не жалея одежды, прыгали из стороны в сторону, что твои кузнечики. Будь у них оружие, давно бы перешли в наступление, но именно этого он не собирался им позволить.
- От, сука!…
Негромкий полувскрик в грохоте выстрелов запросто можно было бы не услышать, но Дрэм все- таки отреагировал. Один из недомерков, отступая, приблизился чересчур близко к дереву. Вот и разглядел засевшего наверху снайпера. Рябое личико было напряжено, глаза прищурены, в руках придурка поблескивал помповик. Как бы то ни было, но тратить время на то, чтобы перемещать длиннющий ствол винтовки, Дрэм не стал. Такая уж у него была позиция, что жалить из винтаря тех, кто подходит снизу, он просто не мог. Точнее - на это понадобились бы драгоценные секунды, а этими секундами он не располагал. Здоровый человек мог бы спрыгнуть с дерева или изобразить какой-нибудь иной акробатический кульбит, но Дрэм поступил проще. Не отрывая левой ладони от цевья винтовки, правой он подхватил с пояса нож, хлестким движением послал в рябого недотепу. И, конечно же, не промахнулся. Сталь угодила чуть пониже адамова яблока, разом прошив дыхательное горло и пищевод дурачка. Что называется - рана, не совместимая с жизнью…
По счастью, недомерки, предпринявшие атаку на избушку спецназовцев, очередной потери так и не заметили. В полной мере осознав собственную неудачу, они спешно ретировались. А еще через минуту Дрэм, продолжающий точными выстрелами прижимать к полу неуемного толстяка, с удовлетворением убедился, что последние из конкурентов покинули рощицу. Пожалуй, еще немного - и смоются с концами. Правда, в руках клиентов оставался опасный «язык», но и это было делом поправимым. Плавным движением Дрэм опустил ствол чуть ниже и, отыскав среди веток прикрытый ладонями затылок, одну за другой выпустил в него пару пуль, намертво пришив руки бедолаги к голове. Вот теперь, действительно, все. Можно переводить дыхание и преспокойно спускаться с дерева. Клиенты чуток поцарапаны, но живы, а шушеру, как и просил Хозяин, Дрэм надежно приструнил.
Глава 25
Выстрел был сделан из бесшумки, в этом никто из них не сомневался. Целили всего-навсего в посудину, однако лопнувший в руке Харитонова стакан вместе с осколками разбросал по сторонам и их - точь-в-точь как разорвавшаяся граната. И если Маратик уже выцеливал узким разрезом глаз возможного противника, Маркелов с досадой вспоминал об оставленном в доме оружии, то Тимофей не думал в этот момент ни о чем, кроме сына. Разумеется, ему не мерещилось, - в них действительно стреляли, но на сыплющиеся отовсюду пули он не обращал внимания. Ноги и руки все делали сами, а телом и сердцем он был уже там - возле кроватки посапывающего сына. Даже росомаха, защищающая своего детеныша, способна совершить невозможное, бросившись на медведя. Лосев медведя перед собой не видел, зато покрыл дистанцию в несколько метров одно неуловимое мгновение. Он даже не пытался вычислять направление, с которого в них стреляют, - важнее было прикрыть кроватку. Тумбочкой, шкафом, собственным телом…
Одна из пуль чиркнула его по ноге, но Лосев этого не заметил. Более того - даже приземляясь на вскопанный Анной газон, он умудрился не тряхнуть кроватку и уже через пару секунд взбегал на крутое крыльцо. Кажется, и здесь он поспел вовремя, потому что выстрелы уже вовсю молотили по ушам, заставляя местных псов заходиться в пугливом лае. Безусловно, Анна тоже услышала стрельбу, - с побелевшим лицом она уже спешила навстречу, едва не столкнувшись с Тимофеем в дверях. Первое, что сделали оба, это судорожно зашарили по матерчатым стенкам кровати, стукнувшись головами, сунулись лицами к сыну. Разглядев безмятежное личико, облегченно вздохнули. Первые минуты сна у детей особенно крепки, и даже выстрелы не разбудили малолетнего карапуза. Он даже не раскрыл глаз, с безмятежностью продолжая досматривать свои детские сны. С этой секунды Лосева он более не интересовал, - главное, цел и жив! Теперь пора было подумать и о ребятах. Втолкнув Анну вместе с кроваткой в самую удаленную от огорода комнатку, он метнулся к вешалке, сграбастал с крючка Харитоновскую куртку, выхватил из внутреннего кармана тяжеленный «Стечкин», из Маркеловской кобуры достал «Макаров».
- Садись на пол и не высовывайся! - шикнул он жене. - Я быстро!…
Но лучше других он знал, что быстро могло и не получиться. Грохот на улице стоял такой, что впору было подумать о бегстве. Впрочем, этот же грохот яснее ясного говорил о том, что убивать их пришли дилетанты. Это только в боевиках лупят из всех стволов, опустошая обойму за обоймой, - настоящий профессионал предпочитает стрелять точно и скупо. Да и пальба показалась Лосеву довольно разнородной, словно стреляли из самых различных стволов - из самоделок и пистолетов, автоматов и винтовок. Не зная, радоваться этому или нет, Тимофей передернул затворы пистолетов, танком ринулся в кухоньку. Именно ее окна выходили на огород и террасу. Сразу за низеньким, опоясывающим грядки заборчиком высился лес, а там дальше начинался довольно глубокий овражек, постепенно переходящий в пруд, в котором поныне деревенская шантрапа ловила гольянов с муляшами. Еще год назад Лосев всерьез задумывался о том, чтобы подрезать ближайшие к дому деревья, подчистив таким образом обзор, но жаль было величественных деревьев, да и не хотелось отдалять от себя белок, снующих по соснам в каких-нибудь двадцати-тридцати шагах от окон. Милое дело - сидеть на террасе, лузгать семечки и любоваться пушистыми хвостами рыжеватых зверьков. Вот и долюбовался, мать твою! Подпустил стрелков чуть ли не вплотную к дому!…
Углядев привставшую на отдалении фигуру, Тимофей ногой шарахнул по раме и с двух рук открыл пулеметный огонь по затаившимся в лесу стрелкам. Будь у него АКСУ или хотя бы охотничья винтовка, можно было бы поиграть с этими гавриками в дуэль, но, увы, пистолетики лишали его такой возможности. Не та точность и не та дальность полета пули. Куда насущнее было дать друзьям опомниться, а заодно сбить лишнюю спесь с нападавших. Во всяком случае, старался он вовсю. Уж что-что, а стрелять из пистолетов Тимофей умел неплохо. Разве что Марат со Стасом могли с ним поспорить по этой части, но только в тире и из одного-единственного ствола. В стрельбе с двух рук, где важен не столько точный глазомер, сколько телесная мощь, Лосев был способен утереть нос и этим двоим. Когда-то неплохо стрелял и Дмитрий, но после одного из давних своих сотрясений мозга тоже стал промахиваться…
По дому, между тем, продолжали палить со всех сторон, хлопки перемежались очередями, то и дело гулко били винтовочные стволы. Огонь был довольно плотным, и, тем не менее, стрельба велась по большей части бестолково, не принося особого вреда. Зато по дымным огонькам можно было без особого труда вычислить засевшего в лесу агрессора. Лосев не был уверен на все сто, но ему показалось, что, поливая далекие деревья шквалом пуль, кого-то из нападающих он тоже зацепил. Наверняка, сумел бы зацепить и других, но в эту минуту расклад сил резко изменился. Лосев не мог ни знать, ни видеть этого, но чутье старого воина безошибочно подсказало, что в игру вступил более серьезный игрок. Несколько пуль вспороли подоконник, едва не ужалив Тимофея в живот, еще одна взвизгнула над самым ухом. Прыгнув в сторону, Лосев ужом извернулся, интуитивно угадав мертвое пространство. Быстро подняв над собой пистолет, вслепую выпустил в окно еще пару пуль. И немедленно далекий стрелок ударил в ответ - ударил с опасной точностью, опалив кисть шоркнувшей по кисти пулей. Срезанный лоскуток кожи немедленно окрасился кровью, а Лосев оглянулся на издырявленную стену кухоньки и матерно заругался. Эту самую стену он штукатурил не далее, как прошлым летом. Теперь весь труд был пущен насмарку.
В это время Дмитрий Харитонов вжимался в землю, совершая миниатюрные передвижения в направлении забора. Если оружия нет, его следует добыть, и самое простое было позаимствовать ствол у противника. Чуть позади, шагах в десяти от себя, он видел вжимающегося в землю Маратика. По ту сторону террасы затаились прочие «кандагаровцы». Особенно злило, что все они были «голые». И то сказать - не
