– Признайтесь, это ведь Тим поработал в моей каюте?
– Вы больны! – Голова генерала бессильно откинулась на спинку кресла. – Все, что вы говорите, – бред от первого до последнего слова.
– К сожалению, нет, Командор. Бредом можно было бы назвать то, что намеревались совершить вы. И я благодарю судьбу за то, что этого не произошло.
– Капитан! Билиус!..
Я резко обернулся. Вокруг рычащего испанца сжимался клубок тел. С перекошенным лицом, стискивая в руке трофейный бластер, он рвался к Командору.
– Да уймись же ты! – покраснев от натуги, Кол Раскин вывернул у него из рук оружие.
– Черт подери! Почему?! Скажи им, Жак!.. – Билиус едва не плакал. Обезоруженного и обмякшего, его отвели в дальний угол и усадили в кресло. Тяжело отдуваясь, вернулся Кол.
– Нервный срыв, – предположил он. – Надо бы держать его подальше от вояк. Ради них же самих.
– Сделаем, – пообещал я. – Подберем самые надежные каюты.
– Капитан, – неожиданно подал голос Командор. – Я… Я прошу вас вернуть мне личное оружие. Думаю, вы понимаете для чего…
– Правильно думаете, – я кивнул. – Только пистолета с одним-единственным патроном вы не получите. Единственное, что я могу предложить вам, это суд. Суд на Земле.
Помощник в своем углу бессильно зарычал.
– Да, Билиус, – я посмотрел в его черные, пылающие от ярости глаза. – Мне очень жаль… Но мы привезем Командора на Землю целым и невредимым.
Тампон доктора гулял по моему лицу, оставляя прохладный след. Действие наркотиков проходило, и чувствовал я себя более чем скверно. Голова напоминала мяч, по которому беспрестанно намолачивали чьи-то бутсы, тело разламывало от накатывающей боли. Хотелось прижать пальцы к вискам и не отпускать. Так я, собственно, и делал, но это мало чем помогало. Доктор стоял совсем рядом, но голос его был настолько тих, словно говорящий находился в соседней комнате, за дверью.
– Может, хоть теперь ты расскажешь, как тебе удалось докопаться до феерона? В конце концов, мы постоянно были вместе! Что же такого я не заметил? Пойми, Жак, мне просто интересно.
– Ты всегда был посредственным аналитиком, – слабо пробормотал я. – Следует удивляться тому, что я все еще держу тебя на корабле.
– Только без грубостей, Жак. Не забывай, ты находишься в моих руках, и от того, как ты себя поведешь, зависит и способ, которым я буду тебя выхаживать.
– Скальпельная душонка! Гиппократ, будь он жив, наверняка бы тебя проклял!
– Ну-ну, Жак, не капризничай. Во-первых, Гиппократ давно умер, а во-вторых, у меня здесь склянка с одной сомнительной смесью… Видишь ли, мне давно хотелось испробовать ее внутривенно, но все как-то не доходили руки.
– Хорошо! – я кивнул. – Ты меня убедил, слушай… Первое, что насторожило меня, это яростное желание военных уничтожать все и вся. Зонд-пост, стартовая установка, станция… Это действительно походило на спектакль. Залп по пустому клочку земли, зачем?… Сейчас-то ясно, что они стремились уничтожить все мало-мальские улики. Кстати, и Ковалев тоже был уликой, возможно, даже самой опасной и значимой. А когда мы наткнулись с тобой на мертвого Криса, я заметил и кое-что другое. Одна из сигнальных ракет отсутствовала. Но ты ведь знаешь, в каких случаях применяются подобные ракеты. В самых безвыходных ситуациях, когда по каким-либо причинам не работают иные средства связи. Опять же, сразу после выхода сигнальной ракеты на орбиту – космоцентр обязан получить целую серию аварийных сигналов. Но ни ты, ни я ничего о подобных сигналах не слышали. Стало быть, ракету использовали по иному назначению.
Далее… Едва мы оказались на станции, Командор запретил нам снимать гермошлемы. Он знал о существовании феерона и, разумеется, принимал меры предосторожности. А чуть позже меня заинтересовал Тим и его особая роль при Командоре. Здесь уже явно попахивало какой-то тайной. В подобных делах всегда необходимы верные подручные, и Командор заблаговременно обзавелся ими. Брандт представлял верхний эшелон, Тим – нижний, но и тот, и другой знали об истинных намерениях генерала. Допускаю, что Брандт сомневался на мой счет и именно по этой причине не поленился затеять со мной подобие переговоров. Зная о Ковалеве и Тиме, он вполне мог предположить, что в тайные агенты попал и один из гражданских капитанов.
– Но Командор мог ему все объяснить!
– В то время не мог. По причине своей болезни. Кроме того, подобные иллюзии – любимая игра всех диктаторов. Обманывать себя и окружающих собственным всевластием. Они думали, что я его человек. Он не спешил их разубеждать. На этом и споткнулся. Хотя Брандт так и так раскусил меня, после чего военные попытались переломить ход событий, проведя обстрел станции и корабля. Попутно уничтожили и стартовую установку. Она мозолила им глаза. Ведь там погиб Крис, свидетель диверсии Ковалева. Кроме того им не терпелось убедить нас в существовании карликов. То, что случилось со мной на станции, сыграло бы им на руку, если б я не разглядел тех ловкачей-стрелков.
– Но ты уже не помнил себя. Чего стоили бы твои слова?
– Не скажи. Кое-чего бы стоили. Не так уж много я вдохнул этого чертового феерона. Кроме того, не забывай, скафандр имеет свою автономную систему дыхания. К тому времени, когда я добрался до скал, мне было уже значительно лучше.
– Да уж… Так лучше, что ты потерял сознание.
– Черт тебе побери, док!.. Во всяком случае я мог уже различить, где бред, а где явь. А потом, эта подозрительная кража таблеток?… Очевидно, что Тим спешил уничтожить последние из улик. Было бы у них время, они обязательно добрались бы и до тех баллонов на станции.
– А может, они намеренно оставили их там? Например, ожидая твоего прихода или какой-нибудь комиссии?
– Вполне возможно. Но я боялся, что баллоны пропадут, и послал за ними штурмана. После анализа, проведенного тобой, мы бы сумели припереть их к стенке.
– Да, если бы наши милые ребятки не подняли восстания.
– Увы, этого не мог предвидеть даже я.
– Не знаю, не знаю…
– Эй, док! Разве я не был с тобой достаточно откровенен? Что ты там, черт возьми, собираешься делать?
С улыбкой ребенка, взирающего на шоколад, доктор набирал в шприц нечто бурое и отвратительное.
– Меня не устроила твоя легенда, Жак, – промурлыкал он. Руки его удобнее перехватили шприц. – Слишком уж все стройно и гладко. Хотя я и понимаю, что некоторым людям хочется выглядеть умнее, чем они есть на самом деле. Но меня на мякине не проведешь!
– Осторожнее, док! Если я погибну, за меня отомстят внуки!
– У тебя нет внуков, – хищным движением доктор приблизил шприц к моему плечу, и я ощутил короткий укол. – И скорее всего ты не погибнешь.
– Тем более! Как только я встану на ноги, тебе придется вспомнить, кто здесь начальник!
– Может быть, Жак. Очень может быть…
