– Драка в кубрике. Двое десантников и трое наших.
– Причина?
– Все скучно до чрезвычайности. Им не понравились разговоры навигаторов. Навигаторам, должно быть, не приглянулись их погоны.
– Великолепно! – пробормотал я. – И чья же победа?
– Можно сказать, ничья. Они дерутся, как черти, эти вояки.
Мне показалось, что в голосе Раскина проскользнула виноватая нотка. Трое против двоих и боевая ничья в результате – это его наверняка не радовало.
– Проклятие! – я хлопнул ладонью по столу.
– Я знал, что вас это расстроит. – Кол кивнул. – Может, все обернулось бы иначе, окажись поблизости Дадлинг с Сысоевым. Уж эти-то на ничью бы не согласились.
Раскин рассуждал со здравомыслием ребенка. Дадлинг и Сысоев слыли первыми силачами на «Цезаре», и мысленно я поблагодарил судьбу, что их не оказалось в числе драчунов. Мне вполне хватало выходок Билиуса.
– Черт побери, Кол! Только-только у нас что-то стало налаживаться, и вы вновь готовы все развалить. Никаких конфликтов! Ты понял меня? Ни-ка-ких! Лояльность и доброжелательные улыбки – вот что от вас требуется. И ты лично будешь следить за этим!
– Понимаю, капитан, но…
– Никаких «но»! Нельзя рисковать, Кол. Мы не в той ситуации, когда трое выходят на двоих или наоборот. Словом, все на этом. Зачинщиков упрячь куда-нибудь на самый дальний уровень. И чтоб носа оттуда не показывали.
Кол ухмыльнулся.
– Уже сделано…
– Надеюсь, никто серьезно не пострадал?
– Слава богу, обошлось. Синяки и ничего более. Главный астрофизик, добрейшая душа, сумел умаслить дежурного офицера. Тот обещал, что ябедничать не будет.
– Хорошо, если так.
– А как же иначе? – брови Раскина удивленно скакнули вверх. – По-моему, командуем на корабле сейчас мы.
– Сейчас, может быть, и да, но видишь ли, Кол, понятие «сейчас» – зыбкое и растяжимое… – Я рассеянно взглянул на ранец Ковалева.
– Кстати, когда ты в последний раз заглядывал к доктору?
– Кажется, вчера. А нужно что-нибудь спросить? – Кол понимал все с полуслова.
– Да. От меня он шарахается, как черт от ладана. Даже видеофон отключил. А мне позарез нужна информация о состоянии Ковалева. Это для него он больной, а для нас… – Я перебрал в памяти все сколь- нибудь весомые аргументы, но не подобрал ни одного подходящего. Скорее всего док и не нуждался в них. Он прекрасно понимал наше положение и знал, как важны для нас сведения, которые можно было получить от дежурного станции. Без сомнения он делал все от него зависящее.
– В общем передай ему, – медленно заговорил я, – что Ковалев мог чем-нибудь и болеть. Я нашел у него в ранце какие-то лекарства. Возможно, доку покажется это интересным.
– Хорошо, капитан. Я забегу к нему сейчас же.
– Да, и заодно порасспроси о Командоре. Как он там и вообще?… Я хочу сказать, пусть док не торопится. Ну, ты меня понимаешь?… Генерал – не простой человек, и ему нужно качественное лечение. Так что никакой спешки, никаких сверхактивных препаратов.
– Еще бы, – Раскин подмигнул мне. – Сверхактивные препараты – вещь чреватая. А лучшее средство от ожогов – глубокий и продолжительный сон. Разумеется, всех гостей в шею. Рядовых, офицеров – всех без исключения.
Я удовлетворенно кивнул. Кол действительно был понятливым парнем. Экран аппарата погас, но некоторое время я еще сидел перед видеофоном, размышляя над сказанным. Отчего-то коротенький этот диалог вдохнул в меня силы. Окружающий мир заметно поголубел, а бесчисленные морщины разгладились. Я люблю, когда меня любят, и не люблю обратного. А здесь, на «Цезаре» многие дружили со мной всерьез – то есть как могут дружить мужчины с мужчинами. Я верил им, они мне, и с особой ясностью я вдруг осознал, что с такими ребятами, как Кол, я просто не имею права останавливаться. Я был не один, за мной шли люди.
Линдокса, офицера, помогавшего мне на станции, я нашел не сразу. Пришлось побеседовать с парочкой часовых, которые, по-моему, испытали шок, узнав, что я запамятовал звание одного из офицеров. Просто имя и фамилия им ни о чем не говорили. Все приобретало звучание и смысл лишь с непременным добавлением воинского звания. Уразумев специфику препятствия, я решил рискнуть и наобум наградил Линдокса званием лейтенанта. Увы, я попал пальцем в небо и тем не менее кое-какие струны в их памяти затронул. С облегчением выдохнув, часовые поведали мне, что лейтенантом Линдокс был два, а то и три года назад, теперь же он штабс-капитан и личный порученец генерала. В заключение они доходчиво объяснили, как его найти, а когда я уже намеревался уходить, оба неожиданно и враз отдали мне честь. Вот такие дела творились на нашем корабле!..
По счастью, означенный штабс-капитан пребывал в мирном одиночестве, что пришлось весьма кстати, потому что вопросы, которые я для него подготовил, не терпели посторонних. Сам Линдокс по необъяснимым причинам вызывал у меня доверие. Он охотно выполнял мои поручения и в немалой степени способствовал укреплению гражданской власти на корабле. По некоторым нюансам я сделал вывод, что он тоже не прочь избежать столкновения с карликами. Для меня этого было достаточно. Линдокс не был стопроцентным военным. В нем явственно проглядывал человек, а с человеком всегда можно найти общий язык. К этому я и стремился.
– Капитан? – он вежливо шагнул мне навстречу, и узкое лицо его на мгновение утратило сосредоточенное выражение. Губы дрогнули в слабой улыбке, что-то блеснуло в глазах. – Кажется, вы хотели узнать о степени нашей готовности? Могу сообщить, что группа поисковиков укомплектована. В том числе и вашими добровольцами, как вы просили. Или кто-то из них будет нужен здесь?
– Нет, Линдокс, я думал поговорить с вами о другом, – повернувшись, я проверил, насколько надежно прикрыта дверь и приблизился к офицеру вплотную.
– Скажите откровенно, Линдокс, что вы знаете о Тиме?
– О Тиме?… – мне показалось, что Линдокс не слишком удивился вопросу.
– В общем… он сержант, в его подчинении находится особое подразделение, – офицер посмотрел на меня долгим взглядом. – А почему он вас заинтересовал?
– Вы не догадываетесь?
Некоторое время он молчал. Может быть, прикидывая, насколько можно довериться мне, а возможно, просто припоминая что-нибудь примечательное о сержанте.
– Не знаю, что вы имеете в виду, но… в некотором смысле Тим – фигура загадочная. У него прекрасная аттестация, но он… Видите ли, я не замечал, чтобы у него водились друзья среди рядовых. А вот с полковником Брандтом он здоровается за руку. В последнее время Командор приблизил его к себе, но какие из этого делать выводы, я, честно говоря, не знаю.
– Может быть, он просто карьерист? Крутится где надо, говорит, что просят…
– Нет, – Линдокс покачал головой. – Он, безусловно, умен, но на карьериста не похож. Скорее можно поверить в дружбу между ним и Командором.
– Дружбу? Вот это новость! Неужели генерал способен с кем-нибудь дружить?
– Извините, но мне не хотелось бы обсуждать эту тему.
– Что ж, не будем, – я прошелся по комнатке. – Тогда ответьте мне, Линдокс, считаете ли вы, что карлики по-прежнему здесь, на планете?
Он ответил, не колеблясь:
– Если даже это и так, то лучше им не показываться нам на глаза.
– Вот как? Но почему? – я был удивлен.
– Вы сами знаете. Иначе не затевали бы этой опасной игры с Командором, – Линдокс усмехнулся. – Мы прибыли сюда с целью нанесения ответной атаки. Превентивный удар и все такое.
