А еще через минуту он уже сидел в закутке между стеллажами досок и выслушивал невеселый рассказ Зулуса:
– …Их, наверное, не меньше десяти грузовиков подкатило. Со стороны административного здания, южных ворот и северных. Сначала они с начальником о чем-то на КПП спорили, а потом все разом и началось. Всю администрацию там же и положили. А после начали ходить по баракам и поливать из автоматов. Хорошо, мы чуть дальше от них находились – успели залечь, но что в бараках творилось, это даже представить себе страшно. Мох успел выскочить – рассказывал, что на полу скользко было от мозгов и крови.
– А где он сейчас – твой Мох?
– Шлепнули… – Зулус пожал плечами. – Мы момент выждали – к проволоке рванули, а они, верно, в бинокль нас разглядели и прямо с грузовика жахнули. Там у них что-то вроде пулемета крупнокалиберного – ну и резанули. Нас пятеро было, четверых положили.
– Ты, выходит, один остался?
– Теперь уже не один… – с какой-то мальчишеской робостью Зулус улыбнулся, и, глядя на него, Бес недоуменно припомнил, как еще совсем недавно они рвали и метали, голосуя за смерть этому человечку. Будто и не было дел на свете важнее. А человечек взял и спас его, хотя проще простого мог отдать на съедение черным мундирам. Мог и сам даже пустить пульку, благо было за что.
В горячем порыве Бес стиснул хрупкое плечо Зулуса.
– Ты за старое не дуйся, Зулус. За жизнь спасибо! А выберемся отсюда, зуб даю – от любой братвы отмажу.
– Да ладно, чего там…
– Слово даю! – с нажимом повторил авторитет. – И ты это запомни: Бес своих слов на ветер никогда не бросал. Нам бы только выбраться отсюда.
Разволновавшись, Зулус пробормотал:
– Вообще-то у меня есть один план… Созрел, пока прятался за стеллажами. Сначала, думал, не выгорит, а сейчас…
– Что еще за план?
– В одежку надо чужую переодеться. – Зулус кивнул в сторону убитых. – В мундиры, значит, этих упырей из НКВД.
– С чего ты взял, что они из НКВД?
– Так вон же какие эмблемы. Опять же петлицы – довоенные. Я такие в фильме о репрессиях видел. Так вроде и называлось кино – «Сталинские соколы».
Бес пристально взглянул на соседа.
– Послушай, Зулус, как это все может быть – НКВД, грузовики допотопные, ППШ? Откуда, на хрен, взялась эта сталинская голубятня?
Зулус пожал плечами.
– Кто ж его знает? Может, какой перекос во времени? В некоторых книгах про такое вроде пишут…
– Чушня – твои книги! – обозлился Бес. – Их для детишек малых пишут, а это жизнь! Реальная, прикидываешь? Вот я и хочу знать, откуда на нормальной зоне двадцать первого века взялись эти сраные палачи?
– Был бы Лепила жив, он, наверное, сумел бы объяснить.
– Нет твоего Лепилы, – пробурчал Бес. – На моих глазах шлепнули. Вместе с Ханом…
Некоторое время они помолчали.
– Ну что, значит, используем маскарад?
Зулус кивнул. Осторожно выглянув из-за стеллажа, Бес указал на ближайшего черномундирника.
– Вроде как твой размер. А вот того я себе, пожалуй, возьму…
Чуть позже, уже переодевшись в черное обмундирование, они открытым шагом приближались к КПП. Сапоги Бесу немного жали, зато гимнастерка оказалась впору. Немного портили ее дыры от пуль, зато черный цвет делал кровь на мундирах практически незаметной…
В воротах уже стояли постовые – разумеется, все с теми же ППШ. На приближающуюся парочку внимания не обратили, и они беспрепятственно миновали пропускной пункт. Тем не менее, что-то в их выправке все же привлекло часовых. Один из них лениво махнул рукой.
– Эй, сержант, куда направились?
Это и оказалось той роковой ошибкой, что выдала их с головой. Видимо, в чине сержанта оказался Зулус, но на вопрос часового самонадеянно откликнулся Бес.
– Как это куда? К лейтенанту на доклад. – Буркнул он.
– Какого еще лейтенанта?
– А такого, какого надо. Чего привязался, в натуре!.. – осторожным движением Бес потянул с плеча ППШ, но часовой отреагировал быстрее.
– А ну стоять! Ишь, умники! То-то я гляжу – рожи незнакомые… – часовой охнул. – Елки зеленые! Да они ведь с наших ребят одежку стянули! Смотри, Василь!
Плечистый Василий двинулся было в их сторону, и в этот момент Зулус заполошно заверещал.
– Беги, Бес!
Опустив голову, Зулус ринулся на Василия, боднув его с такой силой, что солдат кубарем полетел на землю. Зек же, не останавливаясь, распахнул руки и шагнул вперед – навстречу огненным трассам. Всполошенные чекисты били в основном по нему, подарив Бесу драгоценные секунды, в которых он так нуждался.
В несколько прыжков авторитет подскочил к грузовику, махом взлетел в кабину. Панель управления в общем и целом была знакома, мотор тоже был не заглушен, и, выжав сцепление, Бес рванул машину вперед. Ударом бампера смял калитку с солдатиками, крутанув баранку, развернул тяжелый грузовик. Нога в чужом сапоге притопила педаль газа, и на полной скорости грузовик помчался прочь от страшного места…
Глава 10
В отличие от Хана с Бесом для Чугунка этот сумасшедший день начался с того, что, внезапно ощутив дурноту, он решился выйти из-за стола. Поймав недоуменный взгляд Хана, жестом показал, что его припекло с желудком. Смотрящий недовольно поморщился и все же кивнул. А вот гордец Лепила даже не посмотрел в его сторону. И очень даже напрасно. Как ни крути, из всех присутствующих один только Чугунок и противился смертельному приговору. При этом пекся он, конечно же, не о жизни Зулуса. Черт бы с ним – с Зулусом, – таких «гнилушек» на всех зонах охапками можно грести. Одним больше, одним меньше – никто и не заметит. А вот нормальный врач – такой, чтобы умел лечить и смотрел на больного, как на попавшего в беду друга, был действительно редкостью. Чугунок сам страдал язвой, не раз загибался на нарах от боли, был в свое время в добрых отношениях с Шутом – тем самым, что по всем параметрам должен был бы уже отбросить коньки. Однако не отбросил, потому что, на его счастье, в колонию заявился Лепила – никому не известный чужак, что в два счета поставил на ноги Шута, а по слухам и крепко помог страдающему от неведомой болячки куму. В сущности процесс выздоровления происходил у всех на глазах, а потому сомневаться в способностях Лепилы не приходилось. Не Хан бы с его чертовыми амбициями, Чугунок и сам не постыдился бы обратиться к Лепиле за помощью. Язва высасывала из него все силы, не давала спокойно спать, однако понятия есть понятия – и пойти против Хана Чугунок не решался. Конечно, воровское товарищество сплошь и рядом нарушало свои же законы, но внешне «братки» старались блюсти приличия, в глазах рядовых пацанов оставаясь все теми же несломленными «синими» князьями. Лепила же чихал на все их неписанные законы и жил по своим особым правилам. За ним чувствовалась неведомая сила, природу которой Чугунок никак не мог себе объяснить. Даже одно то, что в любую погоду Лепила продолжал ходить по зоне в сияющих глянцем туфлях и гражданском плаще, вызывало у авторитета некий трепет и уважение. Впрочем, чувства свои следовало тщательно скрывать. Братва недолюбливала Лепилу, и поневоле приходилось подыгрывать интересам большинства…
Выйдя из кочегарки, Чугунок кивнул стоящему на стреме братку, показывая, что все в порядке, неспешно достал из внутреннего кармана стальную флягу. Взболтнув, сделал внушительный глоток. Попутно отметил, что во фляге остается совсем немного. Эту порцию он выпивал в течение дня, потом приходилось разводить средство по новой. Увы, без этого он уже не мог. Таясь от друзей, во флягу авторитет заливал не
