— Завтра или послезавтра нам придется опять навестить министра. На этот раз приглашены все.
— Все? — Макс шевельнул бровями. — Ничего не получится.
— Почему?
— Так… Капрал работает, кому-то за хозяйством нужно приглядывать. В общем, перебьется господин министр. Пойдешь, как и прежде, один. У тебя вся эта дипломатия получается лучше, чем у других.
— Это будет не очень удобно, Макс. Не в том смысле — прилично или неприлично. Будет нарушен протокол, правила поведения. Пойми, здесь все хитрят. И мы тоже вынуждены играть в одну большую игру. Пока мы лояльны, сохраняют лояльность и по отношению к нам. Но если мы покажем норов…
— Хорошо, уговорил. — Макс махнул рукой. — Отправимся туда вдвоем. Штольца оставим дежурным на верфи. Заодно он проследит, не воспользуется ли кто нашим отсутствием.
— Вдвоем так вдвоем, — вздохнул Дювуа.
Пока переходили из одного зала в другой, Макс успел украдкой шепнуть:
— Есть у меня подозрение, что нам просто дурят голову.
— Что ты имеешь в виду?
— А то, дорогой мой Дювуа, что этот Гершвин мог никуда и не уплыть. Что, если на самом деле он где-нибудь здесь и только ждет часа, чтобы напомнить о себе?
Дювуа нахмурился.
— Вообще-то это…
— Думаешь, невозможно?
— Да нет…
— То-то и оно! — Макс со значением прищелкнул языком. — Вот и соображай! Что там у нас в ближайшем будущем ожидается выдающегося? В смысле исторических событий?..
— Событий?.. Ну, во-первых, конечно, Аустерлиц, во-вторых — Испания, в-третьих… — Дювуа умолк, потому что они вошли в устланный пышными коврами огромный зал. Свет из просторных окон заливал самые дальние углы помещения, но этого казалось хозяину мало, и слуги успели зажечь не менее сотни свечей, наполнивших залу сладковатым церковным запахом.
— Чай! — Опираясь на роскошную трость, хромоногий министр жестом пригласил гостей к столу. — Я не знаю, каковы обычаи в вашем времени, но дружественные беседы, даже между монархами, лучше всего проводить за обеденным или чайным столом. Пустой желудок — плохой советчик.
— Хорошо сказано! — Сенатор Клеман чуть склонил голову.
— Прежде всего правдиво.
Повернувшись к ним и делая приглашающий жест, Талейран мягко улыбнулся. У него и улыбка получалась такой же сладковатой, каким был воздух в многочисленных комнатах дворца. Особняк Галифе, нынешнее обиталище первого дипломата Европы, теснотой и скромностью не отличался. Множество картин на стенах, роскошное оружие, муляжи рыцарей, призраками стоящие справа и слева, мебель, к которой боязно было притрагиваться.
— Мда… — Поймав на себе вопрошающий взгляд Талейрана, Макс пояснил: — Место, где я обитал раньше, составляли всего-навсего две жилые комнатки. Так что от ваших просторов просто голова кружится. Как вы здесь ориентируетесь?
Талейран рассмеялся. Смех его тотчас подхватил Клеман. Дювуа тоже предпочел обратить все в шутку.
— К таким вещам, Макс, привыкают, и привыкают удивительно быстро.
— Думаю, намного труднее привыкнуть к обратному, — сказал Талейран.
— Ну, мне такая беда явно не грозит…
Макс испытывал недовольство от того, что к нему приглядываются. Подобное любопытство может тешить кинозвезд, профессионального диверсанта повышенное внимание только нервирует. Потому и отбрыкивался он от предложения Дювуа, потому и не хотел идти сюда. Гладкая речь Талейрана отнюдь не успокаивала, напротив — заставляла быть начеку. Ум и хитрость министра, о которых толковал ему накануне визита историк, были отнюдь не мифом. Думающего человека видно, как и глупого, — на дистанции. Порой достаточно одной фразы, одной мимолетной гримасы. Помощник императора говорил с наработанной непринужденностью, случайных слов в его фразах не попадалось.
— Трудно ли это — путешествовать во времени?
— Не слишком, если вы говорите о моменте переброса.
— Значит, это происходит мгновенно?
— Практически да.
— И все-таки, по всей видимости, это не столь простая операция? Иначе люди будущего давно бы заполонили здешние земли.
— Вовсе не обязательно. Согласитесь: покинуть свое время непросто по ряду очень многих причин, прежде всего чисто человеческих.
Талейран с готовностью кивнул.
— Да, я знаю, что такое жить вне родины. Чужие люди, чужие нравы… Я был в опале и в изгнании.
Им подали чай, на подносах внесли печенье, халву и другие сладости.
— Насколько я понял, закон, регламентирующий перемещение во времени…
— Запрещающий, — поправил Макс, — так точнее.
— Хорошо, пусть будет — запрещающий… Значит, ваш народ настолько законопослушен, что наличия определенных статей в Гражданском кодексе достаточно, чтобы обеспечить полный порядок?
— Как вы успели убедиться, это не совсем так. В противном случае нас бы здесь не было.
— Да, да… Нарушители — это беда. — Талейран сокрушенно покачал головой. Манерным движением поднес к тонким губам чашечку, но, как показалось Максу, не сделал ни единого глотка, хотя тощий кадык и дернулся пару раз вверх-вниз. Вот актер!
— Люди, за которыми мы охотимся, чрезвычайно опасны. И эта опасность усугубляется тем, что нам совершенно неведомы их планы. В результате каждый новый день может стать днем всеобщей катастрофы.
— Для вашего времени, — с улыбкой добавил Талейран. — Но не для нашего, не правда ли?
— Как знать… — Дювуа развел руками. — Вы живете в непредсказуемое время. Малейший зигзаг в сторону, и с эшафотов градом посыпятся головы. Путь к миру и стабильности более чем зыбок, а выкопать на этой путаной тропке огромную яму, проще, чем вы думаете.
— Но где эта тропка, мы ведь все равно не знаем, — возразил собеседник. — Мы вынуждены идти ощупью. Согласитесь, это не менее опасно. В чем-то я даже могу понять ваших нарушителей. Желание переделать и изменить естественно. Вы сами сказали: наше время крайне непредсказуемо. Непредсказуемость плодит ошибки. Куда как более разумно попытаться избежать наиболее роковых.
Дювуа промычал что-то неразборчивое и потянулся за печеньем. Макс усмехнулся. Обе стороны упорно тянули на себя одно одеяло. Два хитрющих лиса кругами ходили, примериваясь друг к другу. Козырей на руках было не столь уж много, и пускать в ход главные карты не спешили ни те, ни другие.
Талейран сменил тему, хотя, в сущности, атака велась в том же направлении.
— Удивительно, но вам удалось всерьез заинтересовать императора. Совершенно поразительный проект! Это в самом деле осуществимо?
— В принципе да, хотя строительство подобных судов в сколь-нибудь широких масштабах скорее всего окажется вам не по карману.
— Это не слишком утешает.
— Но и не слишком огорчает. Новые технологии, а точнее сказать, преждевременные технологии, никогда и никого не доводили до добра.
— Значит, подобный опыт у вас уже имеется?
— Можно сказать, да. — Дювуа искоса глянул, на Макса. — В свое время мы получили оружие, до которого еще не доросли. Но наши правители, нимало не смутившись, немедленно пустили его в ход.
— И что произошло?
— То, что и происходит в таких случаях: реки человеческой крови.
