– Тогда я поверю, что дьявол существует, – сказал он. – Идемте ужинать, а то мои гости убьют меня и без вашего убийцы, – пошутил он напоследок.
Глава 5
Застолье продолжалось долго, как и полагается в подобных случаях. Несмотря на поздний час, гости даже и не думали расходиться. Тосты поднимались один за другим, и к четырем часам утра основательно захмелевшие напарники наконец уселись в автомобиль, чтобы отправиться обратно в отель. Несмотря на все возражения, обоих поили красным домашним вином, заставляя пробовать каждый сорт и выпивать за каждый тост, а под конец выдали полулитровые кубки, заставив гостей пить до дна.
– Я чувствую себя так, словно меня оглушили, – пожаловался Эдгар. – Кажется, я в жизни не пил столько вина.
– У меня был похожий случай в Болгарии, – признался Дронго, – мне было тогда только двадцать семь лет, и я выпил, наверное, полбочки вина, после чего почти полтора дня спал, не просыпаясь.
– Я всегда подозревал, что ты скрытый выпивоха, как и все кавказцы, – пробормотал Вейдеманис.
– Не совсем, – усмехнулся Дронго. – Хотя был у меня случай лет десять назад, когда я путешествовал в поезде вместе с писателями по Европе. Тогда на переезде Таллин – Санкт-Петербург я перепил самого Зураба Ахвледиани, который был примерно с меня ростом и в два раза шире в плечах. Он весил килограммов сто двадцать, а я – только девяносто пять. И мы с ним выпили огромное количество текилы. Точно не помню, но литра три выпили. Он потом просто свалился в отеле, а я еще был на ногах. Хотя, возможно, я тоже преувеличиваю и был не совсем в такой идеальной форме, как бы мне хотелось.
В отель «Иверия» они вернулись уже в пятом часу утра. Расходясь по номерам, договорились встретиться за завтраком, но оба проспали, и Дронго набрал номер телефона своего напарника только в двенадцатом часу утра. Через полчаса они уже сидели в ресторане, заказав себе завтрак. Позвонил мобильный телефон. Это был Шалва Чиладзе.
– Я у себя в кабинете уже с десяти часов утра, – радостно сообщил он, – решил вас не беспокоить, чтобы вы немного отдохнули. Как спали?
– Неплохо. Учитывая количество выпитого, спали почти хорошо, провалившись в глубокий сон, – ответил Дронго.
– Значит, все правильно, – рассмеялся Шалва, – так и должно было быть.
– Где находится ваш офис?
– На проспекте Церетели, – сообщил Чиладзе. – Если хотите, я пошлю за вами машину.
– Нет. Сегодня не нужно. Мы постараемся приехать сами и осмотреться. Будет лучше, если мы будем не на вашей машине.
– Все понимаю. Согласен.
– И, пожалуйста, никуда не выходите из своего офиса. Он хотя бы у вас охраняется?
– Внизу есть вооруженный охранник. Еще двое сидят у меня в приемной. Все вооружены, есть разрешение на оружие. И у нас в офисе работает много людей. Сюда никто не сунется.
– Ясно. Тогда до встречи. Мы сами приедем к вам в офис.
Дронго убрал телефон в карман, взглянул на Вейдеманиса.
– Поедем посмотрим, – предложил он.
– Мы не охранники, – напомнил Эдгар, – сложнее всего прикрывать человека, который выбран в качестве объекта нападения. Ты ведь прекрасно знаешь, что в подобных случаях нужно действовать на опережение, а не прикрывать собой охраняемую нами особу.
– На какое опережение, если мы не знаем, кто это такой?
– Тогда нужно принимать единственно возможную версию, что это Саламбек Музаев, – предположил Вейдеманис. – Кажется, твое любимое изречение из Оккама: «Не умножай сущее без необходимости».
– У нас нет доказательств.
– Кроме него, больше некому, – напомнил Эдгар. – И вот еще о чем я подумал, когда ты вчера разговаривал с Шалвой Чиладзе. Помнишь, ты сказал ему, что грузины были как избалованные дети, которых все и всегда любили. А вот чеченцы были как раз не самыми любимыми. И во времена царской России, и во времена большевиков, особенно при Сталине.
– Что ты хочешь сказать?
– Человек к тридцати годам прошел три войны: афганскую и две чеченских, – напомнил Вейдеманис. – Возможно, озлобился, изменился. Ты сам всегда говорил, что война резко меняет людей, и не в лучшую сторону. Вот эти войны его и изменили.
– Вчера в аэропорту ты тоже пытался донимать меня этими предположениями, – вздохнул Дронго.
– Вчера мы еще не говорили с Чиладзе, – возразил Эдгар.
– Что изменилось?
– Мои ощущения. Он не может быть убийцей. И ты это тоже прекрасно понял. Насчет Субботина пока не знаю, но тоже не подходит. Преуспевающий дипломат, советник посольства во Франции, сделавший к сорока годам такую прекрасную карьеру, вдруг бросается убивать своих прежних товарищей? Как минимум глупо. Как максимум просто безумие. Значит, Музаев. Обрати внимание, что он был ранен в горах, его оставили в больнице, а он просто потерял эти бриллианты. Может, пытается вернуть себе все то, что тогда потерял. Считает, что ему недодали. Ведь основную часть бриллиантов Горчилин оставил себе. Кроме того, Музаев – мусульманин и, возможно, таким образом мстит всем остальным.
– Тогда зачем убивать Эльгарова? Он тоже мусульманин?
– Он был полковником милиции. Той самой российской милиции, сотрудники которой воевали с чеченцами. Саламбек мог считать Ахмета Эльгарова просто предателем и, соответственно, мстить.
– Все построено правильно, психологически оправдано, но нет никаких доказательств, кроме этой фразы Гордицкого насчет бывшего друга, с которым тот не виделся много лет.
– Но эта фраза как раз все и объясняет.
– Кроме одного: зачем Саламбеку Музаеву убивать своих бывших товарищей? Причина?
– Если бы я знал, то мы бы, наверное, уже искали его, а не сидели здесь, в отеле, – резонно ответил Вейдеманис.
Через полчаса они уже были у здания офиса компании Шалвы Чиладзе. На стоянке рядом со зданием выстроилось множество машин. Среди автомобилей был и внедорожник «Ниссан», на которым вчера они приехали в гости к Чиладзе. Рядом никого не было; очевидно, водитель сидел в здании офиса. Дронго взглянул на своего напарника и покачал головой.
– У него своя охрана, – пробормотал он. – Какой идиотизм! Машину можно взорвать самым примитивным способом.
– Он считает, что на охраняемой стоянке его машину не тронут, – неодобрительно сказал Вейдеманис.
– Очевидно, на этой стоянке есть и другие автомобили из их компании, – заметил Дронго.
Они прошли дальше. Вокруг здания тоже было припарковано много машин. У входа никого не было. Они вошли в здание. Молодой человек лениво взглянул на них.
– Куда идете? – спросил он по-грузински.
– К господину Чиладзе, – ответил Дронго по-русски.
– Идите, – разрешил охранник, даже не спросив их имена и не взглянув на их удостоверения, – четвертый этаж. Лифт справа.
– Идеальная охрана, – зло пробормотал Дронго, проходя к лифту.
– Может, его предупредили насчет нас, – попытался успокоить друга Вейдеманис.
– Это не охрана, а профанация, – сказал Дронго.
Они поднялись на четвертый этаж, прошли по коридору. В большой приемной сидели мужчина лет сорока и женщина лет тридцати, очевидно, секретарь главы компании. Мужчина поднялся при виде незнакомцев. Он был среднего роста. Дронго был выше его на целую голову.
«Это тоже телохранитель, – подумал он. – Интересно, кем он работал раньше? Наверное, в милиции. Да, скорее всего».
– Вы раньше работали в милиции? – спросил он у охранника.
– В полиции, – поправил его охранник, – был следователем.
– Понятно. А где ваш напарник?
