охранник оказался внутри, а прямо напротив двери, за приставным столом сидела полная женщина, тоже в форме. Ефремов, как обычно, восседал в своем кресле, но выглядел смущенным.
- Вы - Рубашкин? - спросила женщина. Петр кивнул.
- Дайте паспорт или удостоверение личности, - она говорила сухим, каким-то бесцветным голосом, - вам пакет спецпочтой.
Расписавшись в прошнурованном журнале, Петр разорвал засургученный конверт со штампом 'правительственное'. В нем оказалось письмо из управления информации и пропуск в Смольный с пометкой 'Аппарат мэра СПб' и оттиском подписи Собчака.
- Мы должны лучше освещать работу городских властей, и я рекомендовал вас специальным корреспондентом при мэрии. Там дали согласие на вашу кандидатуру, - Ефремов едва взглянул на адресованное Петру письмо. - Должен заметить, что последнее время вы стали более соответствовать стилю нашей газеты. Даже, я бы сказал, с точки зрения внешности...
'Вот зануда, - тем временем думал Петр, - бубнит, лишь бы бубнить, как будто он тут при чем. Хотя без него не обошлось - фотография на пропуске из моего личного дела'.
- Внешность моя ему стала нравиться, - ответил Петр на вопросительный взгляд Чернова, - дескать, соответствует.
- А ты и вправду облагородился. На лице - повышение уровня вальяжности, прическа - как будто каждый день из салона красоты. И вообще... Глаженый! Да ты не красней, родимый, я же не в укор, а от зависти.
Петр почувствовал, что и вправду краснеет. Ира почти каждый день оставалась у него на ночь и по утрам действительно поправляла ему волосы, но он не ожидал, что кто-нибудь обратит на это внимание.
Через неделю Петру освободили отдельный кабинет и провели три телефона: обычный городской, смольнинский и селекторный, из кабинета Ефремова. Впрочем, у себя Петр бывал теперь не часто. По меньшей мере три раза в неделю он таскался по утрам в мэрию на всевозможные совещания и заседания, а возвращаясь в редакцию, писал скучные заметки, похожие друг на друга, как штампованные железки: состоялось-де то-то и то-то, выступили те-то и те-то, а мэр (или, в его отсутствие, заместитель мэра) отметил необходимость повысить, изыскать, строго спросить.
В Смольном Петр часто встречал Степанова и даже напечатал от его имени статью, очень заумную и ни для кого, кроме десятка чиновников, не интересную. О деньгах Петр не заговаривал, а Степанов вел себя так, будто вообще ничего о них не знает. А разлетались деньги очень быстро. К середине августа от найденной в кармане подаренного кос тюма толстой пачки осталось всего несколько купюр.
1.13. СКОЛЬКО СТОИТ СЫР В МЫШЕЛОВКЕ?
Петр с жалостью смотрел на жену. 'По сути, бывшую жену', - подумал он. Катя сникла, потеряла обычно надменную осанку, как будто блестящее зеркало вдруг покрылось пылью и потеками. С размазанной по щекам косметикой, сбившимися волосами и набухшими от слез и выпитого глазами, она выглядела как обычная, битая жизнью женщина, на все пятьдесят.
- Если меня не будет, они возьмутся за тебя и Настю не пожалеют, всхлипывая, сказала она.
- Кто - они? - спросил Петр. - Ты ведь не знаешь, кто тебя напрягает. Вряд ли это 'крыша' твоей фирмы. Они и без тебя все узнают, если понадобится. По твоим словам, это кто-то третий. Вопрос в том, для чего и кому нужны сведения об этом проекте на Австрийской площади. В чем там дело?
- И ты спрашиваешь? Это же коммерческая тайна. А ты либо болтанешь по пьянке, либо все, как есть, напечатаешь. Что, я тебя не знаю? Да ты ради какой-то дурацкой статьи готов обо всем забыть. О себе уже не говорю, но ты о дочке даже не вспоминаешь. Про...л семью! И друзья у тебя - алкаши беспризорные, их ни в один приличный дом на порог не пустят. - Катя как будто взбодрилась, вспоминая бесконечные провинности мужа.
- Замолкни, дура! - оборвал ее Петр. - Одно из двух: либо ты пришла ко мне за помощью, либо... вали в приличные дома - к своим друзьям. Нашла время шарманку заводить.
Он накапал валерьянки, разбавил водой из-под крана и заставил Катю выпить. Оставив жену на кухне, пошел к телефону. Страх завладел им, сердце усиленно бухало, и спина была мокрая от пота. Отчаянно хотелось выпить, непременно водки, и целый стакан сразу.
На счастье Кокосов оказался дома и снял трубку после третьего сигнала.
- Ну, чего, Андреич? - спросил он. Ему как будто передалась тревога собеседника. 'Нет, что бы ни говорили, душевный человек Витька', - подумал Петр.
- Хреново, Витюня, на мою бабу наезжают...
- На Катьку? - удивился Кокосов. - Серьезно наезжают? И давно?
- Судя по всему, серьезно, но недавно. Пока от нее толку мало, ревет белугой, а путевого слова - шиш!
- Не бери в голову. Завтра с утра съездим, рубоповцев зарядим - они помогут.
- К рубоповцам рано! Надо самим разобраться, там не так просто, Катька со всех сторон влипла, - сказал Петр.
- Хорошо, жду в двенадцать, после планерки, - сказал Кокосов.
Катя сидела на кухне в той же позе.
- Я уже обдумала: надо быстро оформить развод и разменяться в разные адреса, - выпалила она. - Я возьму девичью фамилию, а ты - Настю. Все деньги тебе отдам, только ты пить брось. В случае чего, если доставать начнут, отпирайся. Дескать, давно с ней не живу и знать не знаю. А я уж выкручусь... как-нибудь. Очень тебя прошу - ради Насти.- Она снова заплакала, но без прежнего надрыва.
- Расскажи все-таки об этом проекте, - попросил Петр, - ведь надо понять, что от кого ждать. Может быть, это только для затравки, чтобы тебя на крючок подцепить. Если так, то мы сможем потянуть время, глядишь, и выкру
1.14. В СЕНТЯБРЕ ЛИСТЬЯ ЖГУТ
Теща привезла Настю в последних числах августа. За лето дочка вытянулась и загорела до черноты. Она коротко чмокнула Петра в щеку и бросилась к матери. Катя выглядела строго и безупречно элегантно. Проходящие пассажиры замедляли шаг и оглядывались, но Рубашкин заметил круги под глазами, жена заметно осунулась, взгляд усталый и безразличный.
- Мне надо обратно на работу, шофер вас отвезет,- сказала она Петру, отводя глаза. - Мама все устроит, ты не против?
- Я на машине, - ответил Петр.
Катя удивленно и недоверчиво посмотрела на мужа, когда они подошли к темно-синей 'вольво' с правительственным номером. Машину дали в секретариате мэрии, стоило Петру только заикнуться.
- Мне говорили, что ты в гору пошел, а я не поверила, - протянула она.
- Как твои дела, ну, то самое? - спросил Петр, пока дочка и теща усаживались на заднем сиденье.
- В порядке, не волнуйся, а еще лучше - забудь, что я наговорила. Это все пустяки, - она неестественно, как-то вымученно улыбнулась.
Настя восторженно взвизгивала, когда автомобиль, завывая сиреной, мчался на красный свет, а постовые вытягивались в струнку и отдавали честь.
- Ты теперь всегда будешь ездить на этой машине?- спросила она, щекоча Петру затылок теплым дыханием. - Отвезешь меня в школу 1 сентября?
- Обдумаю, - уклончиво ответил Петр.
- Ты всегда так говоришь, когда не хочешь делать, что я прошу, обиделась Настя.
Домой добрались минут за десять. Шофер спросил, сколько ему ждать машину выделили до вечера. Петр отпустил его, записав на пачке сигарет номер радиотелефона, и сказал, что вызовет часа через полтора.
Настя тут же зависла на телефоне, обзванивая подружек, а теща, недовольно бурча из-за пустого холодильника, отпра ... (Д E L рицательными последствиями накануне выборов Президента России и губернатора Санкт-Петербурга и может быть использовано заинтересованными лицами в предвыборной борьбе против Вас как кандидата в губернаторы и председателя комитета поддержки Б.Н. Ельцина...'1
'Будет, и обязательно будет, использовано против вас, уважаемый Анатолий Александрович, - зло
