мы вам сейчас скажем.
Тихо, подавляя истерику, Фрэн сказала:
– Если он умер, просто скажите мне и все!
– Фрэн, – сказал Стью.
– Похоже, Питер поправляется, – мягко произнес Дэн Лэтроп.
На мгновение в комнате воцарилось ошеломленное молчание. Фрэн посмотрела на Дэна, словно он нес какую-то несусветную бредовую чушь. Это мгновение Стью запомнил на всю жизнь.
– Что? – прошептала наконец Фрэн.
– Не надо радоваться
– Вы сказали… он поправляется. – На лице Фрэн застыло выражение откровенного изумления. До этого момента она не понимала, насколько она уже успела смириться с его смертью.
– Слушайте меня внимательно, – сказал Джордж. – Капитан Шустрик, по нашим наблюдениям, является вирусом без фиксированного антигена. Так вот, у каждого нового вируса гриппа – обычного гриппа – был новый антиген. Вот почему эпидемии повторялись через каждые два-три года несмотря на прививки. Разражалась эпидемия гонконговского гриппа, и вам делали прививку. Но через два года появлялся новый тип вируса и вы заболевали, если, конечно, вам не успевали сделать новую прививку.
– Но вы выздоравливали, – вмешался Дэн, – потому что в конце концов ваш организм начинал вырабатывать свои антитела и побеждал грипп. Что же касается Капитана Шустрика, то он сам мутировал каждый раз, когда ваш организм занимал оборонительную позицию. В результате неизбежно наступала смерть.
– Почему же тогда мы не умерли? – спросил Стью.
– Мы не знаем, – ответил Джордж. – И вряд ли когда-нибудь знаем.
– Так вот, – продолжил Дэн, – люди, подхватившие Капитана Шустрика, иногда
– Я не понимаю, – сказала Фрэн. – Что…
– Каждый раз, когда вирус мутирует, организм Питера начинает вырабатывать новые антитела, – сказал Джордж. – Существует техническая возможность рецидива, но ни разу за все это время он не вступал в четвертую, критическую фазу болезни. Вы передали ребенку по наследству половину своего иммунитета, Фрэн. Он заболел, но у него есть хороший шанс выздороветь.
– А как насчет других женщин, которые забеременели от мужчин, не обладавших иммунитетом? – спросил Стью.
– Мы полагаем, что их детям предстоит та же самая трудная борьба, – сказал Джордж, – и некоторые из них могут умереть. Но очень скоро у всех новорожденных в Свободной Зоне – да и
– Я так хочу, чтобы Питер выжил, – прошептал Фрэн, – просто потому, что он мой, и я люблю его. – Она посмотрела на Стью. – И он – это моя связь со старым миром. Он похож больше на Джесса, чем на меня, и я рада этому. Так и должно быть. Ты понимаешь меня, Стью?
Стью кивнул, и ему в голову пришла странная мысль о том, как ему хотелось бы посидеть с Хэпом, Нормом Брюеттом и Виком Палфри, выпить и пива и посмотреть, как Вик сворачивает одну из своих дерьмовых цигарок.
Его маленькие ручки были сжаты в кулачки. Лицо его было красным. На лоб ему свисал забавный клок темных волос. Глаза его были голубыми, и казалось, что он смотрел прямо на Стью, словно обвиняя его во всех своих несчастьях.
Лоб его пересекала глубокая вертикальная складка… линия «я-хочу».
Фрэнни снова плакала.
– Фрэнни, что с тобой?
– Все эти пустые кроватки, – проговорила она сквозь слезы, обведя взглядом палату для новорожденных. – Он здесь совсем один. Неудивительно, что он плачет, Стью. Эти пустые кроватки, о, Господи…
– Недолго ему придется быть одному, – сказал Стью и обнял ее за плечи. – И судя по его виду, мне кажется, что скоро он совсем выздоровеет. Как ты считаешь, Лори?
Но Лори уже ушла, оставив их одних перед стеклянным окном палаты.
Морщась от боли в ноге, Стью наклонился к Фрэнни и неуклюже обнял ее. Они смотрели на Питера с таким удивлением, словно это был первый родившийся на земле ребенок. Скоро Питер уснул, прижав ручки к груди, но они продолжали смотреть на него… и удивлялись тому, что он вообще появился на свет.
Глава 71
Зима наконец-то осталась позади.
Она была длинной, и для Стью с его восточно-техасским прошлым она показалась невероятно холодной. Через два дня после возвращения в Боулдер его неправильно сросшуюся ногу снова сломали и наложили на нее тяжелый гипс, который ему пришлось таскать на себе до начала апреля. К тому времени гипс стал похож на чрезвычайно сложную дорожную карту – казалось, каждый житель Боулдера считал своим долгом поставить на нем свой автограф. Хотя, разумеется, это было невозможно, так как к первому мая население Свободной Зоны достигло девятнадцати тысяч – во всяком случае, так утверждал возглавляемый Сэнди отдел переписи населения, который часто просто не успевал фиксировать всех новоприбывших.
На праздник Мэйдэй в двух милях над городом, на Амфитеатре Санрайз, был устроен гигантский пикник. Похоже, что это был последний массовый митинг в истории Зоны, разве что однажды все жители решат отправиться в Денвер и собраться на футбольном стадионе.
Питер лежал в манеже под одеялом. Неожиданно он громко заревел. Фрэн было двинулась к нему, но Люси, бывшая уже на восьмом месяце беременности, оказалась рядом с ним первой. Она положила его на другое одеяло и стала расстегивать синие вельветовые штанишки. Питер замахал ногами в воздухе.
– Почему бы вам не пойти прогуляться? – спросила Люси. Она улыбнулась Фрэн, но Стью показалось, что улыбка ее была немного грустной.
– Действительно, почему бы и нет? – согласилась Фрэн и взяла Стью под руку.
Стью позволил себя увести. Они перешли через дорогу и оказались на мягком зеленом лугу, который под крутым углом уходил вверх к белым облакам и голубому небу.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Стью.
– Чем этим? – Но Фрэн выглядела как-то уж чересчур невинно.
– Своим видом.
– Присядем, Стью.
– Так вот, значит, как?
Они сели на траву и стали смотреть на восток. Где-то далеко, за голубой дымкой, была Небраска.
– Это очень серьезно. И я не знаю, как сказать тебе об этом, Стюарт.
– Скажи, как умеешь.
Из глаза Фрэн выкатилась слезинка. Рот ее дрогнул.
– Фрэн…
– Нет, я не буду плакать, – сказала она сердито и разрыдалась. Стью положил ей руку на плечи и
