– Нет, – сказала она. – Я не хочу выходить за тебя замуж.
Его лицо словно бы держалось на невидимых болтах, и вот внезапно каждый из них отвернули на полтора оборота. Все немедленно провисло. Вид его был так зверски смешон, что ей пришлось потереться израненным кончиком языка о шершавое небо, чтобы не захихикать снова. Ей не хотелось смеяться над Джессом.
– Но почему же нет? – спросил он. – Фрэн…
– Мне надо подумать, почему. Я не дам тебе втянуть меня в обсуждение причин, по которым я говорю тебе «нет», потому что сейчас они мне неизвестны.
– Ты не любишь меня, – сказал он обиженно.
– В большинстве случаев любовь и брак исключают друг друга. Выбери другую альтернативу.
Он долго молчал, вертя в пальцах новую сигарету, но не закуривая. Наконец он сказал:
– Я не могу выбрать другой вариант, Фрэнни, так как ты не хочешь обсуждать этот. Ты хочешь одержать надо мной верх.
Это ее слегка задело. Она кивнула.
– Может быть, ты и прав. Надо мной уже одержали верх за последние две недели. А ты, Джесс, ведешь себя как зануда-отличник. Если на тебя нападет грабитель с ножом, ты захочешь созвать семинар на месте преступления.
– Ради Бога!
– Предложи другой вариант.
– Нет. Ты уже все обдумала. Может быть, и мне надо немного времени на размышления.
– О'кей. Отвезешь нас обратно к стоянке? Я тебя высажу и займусь кое-какими делами.
Он удивленно уставился на нее.
– Фрэнни, я притащился сюда из Портленда на велосипеде. Я снял комнату в загородном мотеле. Я думал, мы проведем уик-энд вместе.
– В номере мотеля. Нет уж, Джесс. Положение изменилось. Ты просто отправишься обратно в Портленд на своем велосипеде и дашь мне знать, когда какие-нибудь мысли придут тебе в голову. Можешь не торопиться.
– Прекрати издеваться надо мной, Фрэнни.
– Нет, Джесс, это ты надо мной издевался, – она презрительно засмеялась во внезапном, яростном приступе гнева.
Он ударил ее по щеке.
Она удивленно уставилась на него.
– Прости меня, Фрэн.
– Прощаю, – холодно сказала она. – Поехали.
Они приехали на стоянку, и Гус помахал им. Они помахали ему в ответ.
– Мне очень стыдно за то, что я ударил тебя, – сказал Джесс глухо. – Я не хотел этого.
– Я знаю. Ты вернешься в Портленд?
– На ночь я останусь здесь и позвоню тебе утром. Принимать решение должна ты, Фрэн. Знаешь, если ты решишь делать аборт, я наскребу денег.
– Наскребу? Это сознательный каламбур?
– Нет, – сказал он. – Совсем нет. – Он подался к ней и целомудренно поцеловал ее. – Я люблю тебя, Фрэн.
Я не верю тебе, – подумала она. Я нисколько не верю тебе сейчас… но принимаю твои слова благосклонно. Это вполне в моих силах.
– Прекрасно, – сказала она спокойно.
– Я буду в мотеле «Лайтхаус». Позвони, если захочешь.
– О'кей. – Она пересела за руль и внезапно почувствовала, как сильно она устала. Язык сильно болел.
Он подошел к велосипеду, прикованному к железным перилам.
– Мне очень хотелось бы, чтобы ты позвонила.
Она деланно улыбнулась.
– Посмотрим. Пока, Джесс.
Она завела двигатель, развернулась и поехала по стоянке в сторону шоссе, идущего по побережью. Ей был виден Джесс, все еще стоящий рядом с велосипедом на фоне океана, и уже во второй раз за этот день она мысленно обвинила его в том, что он знает, как выглядит со стороны. Но на этот раз она почувствовала себя не раздраженно, а немного грустно. Она ехала, размышляя о том, сможет ли она когда-нибудь воспринимать океан так же, как раньше, до того, как все это произошло. Язык ужасно болел. Она опустила боковое стекло пониже и сплюнула. На этот раз слюна была белой. Она вдыхала соленый запах океана, запах горьких слез.
Глава 3
Норм Брюетт проснулся в четверть десятого утра. Его разбудила ссора детей за окном и музыка кантри, доносившаяся с кухни.
Он подошел к двери и заорал:
– Эй вы, заткнитесь немедленно!
Люк и Бобби обернулись, оторвавшись от старого ржавого грузовичка, из-за которого они и ссорились. Каждый раз, когда Норм смотрел на детей, он чувствовал в себе два противоположных стремления. Сердце его ныло, когда он видел, как его дети носят обноски, полученные в подарок от Армии спасения, наподобие тех, которые носит негритянское отродье на востоке Арнетта. Но в то же самое время ужасный, исступленный гнев захлестывал его и внушал ему выбежать на улицу и избить их до полусмерти.
– Да, папочка, – сказал Люк глухо. Ему было девять.
– Да, папочка, – эхом отозвался Бобби. Ему пошел восьмой.
Норм задержался на мгновение, глядя на них. Потом он захлопнул дверь и нерешительно оглядел сваленную в беспорядке одежду.
«Эта грязная сука, – подумал он. – Не могла даже убрать мои лохмотья».
– Лила! – завопил он.
Ответа не последовало. Норм чувствовал себя усталым и ощущал тошнотворную, пульсирующую головную боль. Похоже на похмелье, но ведь вчера он выпил только три банки пива у Хэпа. Чертовски неприятный случай. Мертвые женщина и ребенок в машине, и этот парень, Кэмпион, так и не доехал до госпиталя. Вик Палфри дал показания от имени всех пятерых. Коронер отказался делать предположения о том, что могло убить этих людей.
– Во всяком случае, не холера. И не пугайте людей подобными россказнями. Будет вскрытие, и вы обо всем прочтете в газетах.
Он поразмыслил о том, стоит ли заправлять рубашку в штаны, решил, что вряд ли президент заглянет сегодня к ним на огонек, и шаркающей походкой отправился на кухню, даже не надев тапочки. Яркие лучи солнца из восточных окон заставили его поморщиться.
Радио над плитой голосило:
