Однако и здесь я оказался на высоте.
Как ни в чем не бывало поздоровался с ним. Протирая ветровое стекло, заметил:
- Ручной тормоз надо проверить. Барахлит.
Все еще опасливо посматривая на меня, Балаами сел,
- И со сцеплением что-то... Придется показать слесарю, - продолжал я.
- Ты водитель, делай все, что надо. Расходов не бойся.
- А что их бояться! Денег-то у вас куры не клюют, для вас весь мир деньги, а?
Балаами облегченно рассмеялся, и лицо его приняло обычный самодовольный вид.
- А ты, оказывается, и шутить умеешь.
- Я много что умею. Поехали?
Однако не прошло и десяти минут, как я остановил машину.
- Надо же, опять сцепление.
- Ладно, тут близко. Пешком дойду. Балаами потянулся за папкой, которая лежала, как обычно, возле меня.
- Минутку, - сказал я и из-под сиденья извлек тот маленький старинный кинжал, который остался мне как память об отце (многострадальный кинжал, в каких только переделках он не побывал на своем веку!).
- Что за шутки, парень? С ума сошел? - ойкнул Балаами, увидев в руках у меня кинжал.
- Снимай брюки. Считаю до десяти... Раз... два... три...
- Хочешь денег - дам. Тыщу.
- Пять... шесть...
- Пять тысяч, десять!
- Семь... восемь... Кому говорю, снимай!
Взвизгнув от страха, Балаами стал стягивать брюки. Руки его не слушались, в салоне было тесно.
- Выйди из машины, снимешь там, - приказал я.
- Не позорь меня, умоляю, - заикался он. - Пятнадцать тысяч...
- Живо!
Он вылез, огляделся по сторонам. Я сознательно остановил машину в центре, на одной из самых людных улиц.
- Двадцать тысяч, - сипло сказал Балаами и умоляюще прижал руки к жирной груди.
Прохожие озирались на нас, останавливались.
Балаами всхлипнул и отпустил ремень. Брюки упали, обнажив волосатые белые ноги и длинные, натянутые на животе трусы.
- Давай сюда!
Балаами переступил через штаны, поднял их, протянул мне.
В тот же миг я кинул его брюки на заднее сиденье и тронул машину.
-- Умоляю, дай сяду! - вскрикнул Балаами. Люди останавливались, глазели на странного (очевидно, пьяного) толстяка в белых трусах. Смеялись.
- Будешь знать, как к чужой жене сводню подсылать! - Я плюнул ему в лицо.
Машина рванулась с места.
Обернувшись, я увидел, как Балаами семенил по улице. В шляпе и нелепых мешковатых трусах. За ним бежали мальчишки.
Откуда-то донесся свисток милиционера.
Я свернул за угол. Отвел машину в гараж и отправился домой.
... Сарыкейнек еще не вернулась с занятий.
Поскольку утром я почти ничего не ел (со злости), то сделал сейчас себе яичницу из трех яиц и с удовольствием выпил два стакана чая. Я чувствовал удивительную легкость на душе. С этим ощущением лег и крепко заснул.
Из доклада подполковника
Бахманлы товарищу Мурадзаде
Сегодня утром сержант Гусейнов, находясь на посту, заметил полного мужчину в фетровой шляпе, который бежал по улице Кецховели без брюк.
Потерпевший - а им оказался начальник рыбного управления Балаами Бабашев рассказал, что по дороге на работу его прямо на улице раздели хулиганы. Однако известно, что Бабашев ездит на работу на машине. К тому же подобное происшествие в центре города, днем, на глазах у прохожих, - маловероятно, тем более если учесть, что у Бабашева ничего не похитили, кроме штанов, а бумажник, как известно, держат не в штанах - в пиджаке. Наконец Бабашев попросил, ссылаясь на спешку, не фиксировать этот случай в протоколе. Просьба весьма странная...
Все объяснилось, когда мы опросили свидетелей. Гражданка К., сорока лет, рассказала, что видела, как потерпевший вышел из остановившейся неподалеку легковой автомашины. После разговора с водителем, молодым парнем, потерпевший неожиданно снял штаны и отдал их этому парню, после чего машина уехала. Номер свидетельница не запомнила, но утверждает, что машина была 'Волгой' вишневого цвета.
Точно такие же показания дал гражданин С., который тоже видел машину и парня за рулем. И опять- таки парень, по словам свидетеля, заставил потерпевшего снять штаны. Как показалось гражданину С., парень при этом что-то держал в руке, но из-за плохого зрения, сказал свидетель, тут может быть ошибка. Зато гражданин С, не только запомнил цвет машины, но и ее номер.
Машина под названным номером оказалась персональной машиной самого Бабашева. Лейтенант Ширинов обнаружил ее в гараже, и на заднем сиденье валялись брюки потерпевшего.
Пропавший предмет, таким образом, найден.
Осталось допросить шофера Бабашева, который по непонятным причинам заставил своего начальника снять посреди улицы днем в центре города штаны.
Доставленный в отделение шофер назвал себя Валехом Эйваз оглы Мадатовым. На просьбу рассказать, в чем дело - но только правду, - вспылил.
- А я неправды не говорю. Никогда!
Данные шофером показания похожи на истину.
Валех Эйваз оглы, двадцати лет, образование незаконченное высшее, заявил, что накануне происшествия его начальник Бабашев подослал к нему домой сводню, которая предлагала его жене Сарыкейнек стать сожительницей Бабашева. За это, в случае согласия, была обещана квартира, повышение мужа по службе и даже автомашина марки 'Жигули'.
Данные Валехом Эйваз оглы показания слово в слово повторила его жена Сарыкейнек.
Допросили мы и секретаршу Бабашева Фирангиз Абишеву. Та призналась, что действительно по просьбе потерпевшего приходила домой к Эйваз оглы в его отсутствие и имела беседу с Сарыкейнек, предлагая той стать сожительницей Бабашева. Как показали соседи секретарши, Бабашев нередко бывал в ее доме с разными молодыми женщинами.
Особо хочу доложить то обстоятельство, что личность Бабашева и его деятельность на посту начальника рыбного управления давно привлекает внимание органов. Речь идет о широком образе жизни начальника, который не соответствует получаемой им зарплате. Однако ни одна из ревизий, предпринятых до сих пор, не смогла вскрыть сколько-нибудь серьезных преступлений, которые дали бы основание привлечь Бабашева к ответственности.
Случившееся - попытка подкупить жену шофера и склонить к сожительству самым отрицательным образом характеризует моральный облик Бабашева. Убежден, надо еще и еще раз проверить его личность...
Что же касается поведения шофера Валеха Эйваз оглы, то с его стороны есть, несомненно, проявление хулиганских действий.
Валеха Эйваз оглы я, однако, бы не наказывал, ограничась устным внушением и, быть может, штрафом.
Мурадзаде
То, что Бахманлы сам занялся этим, казалось, малозначительным происшествием, укрепило мое
