перед Советом Федерации, вот камеры в Государственной думе и перед ее входом. Вот в Конституционном суде. Список можно продолжать по другим правительственным учреждениям и органам исполнительной власти. Вы спросите, чего общего? Я вам отвечу. За последнее время совершен ряд убийств высокопоставленных людей в этих ведомствах. Как видите, уровень совершаемых преступлений, требует от всех силовых и правоохранительных ведомств активной работы. И мы бы, скорее всего, смирились с тем, что это расследование подминает под себя ФСБ, начал заводиться Станислав Петрович, если бы не смерть полковника и из нашего учреждения.
Он повернул ко мне очередную фотографию, и я узнал вестибюль, по которому меня вели полчаса назад. На фотографии был запечатлен Шакал, идущий к двери, и дата двух недельной давности.
- А это фотография, где действующих лиц вы уже должны узнать. И он, выдерживая паузу, медленно достал из пакета следующую, явно припасенную фотографию. Фотография была хорошего качества и сделана совсем недавно. Может дней пять-семь назад, в редкие дни московского бабьего лета, когда после затяжных дождей и пасмурных дней выглядывает солнышко и плащи, в которых уже ходят люди, выдают начало осени. На фотокарточке я увидел себя в плаще, идущим в булочную, а сзади, как раз с другого края фокуса объектива, поодаль, может быть метрах в 30-40 за мной шел Школяр.
- Теперь вы понимаете, все более горячась, зачастил майор, почему мы вынуждены заниматься этим делом. Вы поймите, Александра Ивановича мы все давно знали, он работал на этом этаже, совсем недалеко от нашего кабинета, и поэтому мы очень надеемся на то, что вы хоть немного проясните нам ситуацию. Но я его плохо слышал, перед глазами все потемнело, я почувствовал, как пол под ногами уходит, и я заваливаюсь.
Сколько времени я был в этом состоянии я не знаю, видимо вид я создавал полной отключки, потому что когда я начал слышать происходящее, то до меня донесся диалог майора с кем-то еще.
- Все, мы его потеряли. Больше держать его не удастся.
- Да быстро эти ребята из ФСБ работают.
- Ладно бы ребята, а то баба, представляешь!
Я открыл глаза. Надо мной склонился кто-то в белом халате и собирал инструменты. Рядом с майором и <уголовным элементом> стоял еще один человек в форме, снизу я не разглядел, но похоже тоже майор. <Вы еще очень слабы> сказал доктор - <Я сделал вам укол, сейчас вы будете чувствовать себя лучше>.
- Нельзя же так, господа. Он только из больницы, а вы что здесь творите? Доктор закрыл чемодан и вышел. Я сел.
- Ну что вы Антон Геннадьевич так распереживались? Паш, выпиши ему пропуск. Вы свободны, мы не можем вас больше задерживать.
- Как? Как он их убивал?
- Баш на баш, - обрадовался майор. Вы нам говорите, что знаете, а мы метод убийств.
- Да я ничего и не знаю-то.
- Что вы делали в доме Шакала?
- В каком доме?
- В доме, где мы вас задержали, живет Школяр.
- А почему бы вам не спросить у самого Шакала, или у Марка. Ведь я там был не один.
- Спросим и у них. Но если вы хотите получить информацию, то и мы ждем объяснений.
- Я боюсь, что мало, чем могу быть вам полезен. С Марком я познакомился только накануне, он только прилетел из Бостона. А Полковника, я вообще увидел только там.
- Какого полковника?
- Как, а разве он не у вас???
- А кто такой Марк?
- Да вы что, ребят? Спросите у него сами. Все что я знаю, это то, что мы с ним родились в один день, в одном роддоме.
Жили, видимо, в одном районе - я лихорадочно думал, сколько говорить и как делать это, не навлекая на себя лишних подозрений. - У них, что-то типа клуба, в котором все ровесники нашего района, а так как нас осталось не так много, детишки в роддоме умирали почти все в это время, Марк и решил всех собрать. А Папашу, ну, - Полковника, я еще раз говорю, видел несколько минут всего.
- Хорошо. Надеюсь, вы говорите правду, это в ваших же интересах. Думаю, вам угрожает серьезная опасность. У вас есть какие-нибудь соображения? И не дождавшись моего ответа, продолжил. - Хорошо, что касается убийств, то у нас только подозрения. Мы думаем, что Шакал их убивал каким-то ядом в момент прикосновения. И хотя на трупах, с которыми нам удалось провести экспертизу, никаких следов яда не было, тем не менее, на фотографиях, он ткнул на фото в аэропорту, отчетливо видно, как Школяр дотрагивается, до таможенника. Через несколько минут - инфаркт, на ровном месте, как и у всех остальных. С этим, он показал другого таможенника, видимо в другом аэропорту, - то же самое. И опять Школяр до него дотрагивается. Что вы думаете по этому поводу? - И он испытывающее посмотрел на мою реакцию.
А думал я очень о многом.
- Я, к сожалению, в ядах ничего не понимаю. Я могу быть свободным? И взяв пропуск, медленно пошел к двери.
Вот тебе на. Что же это все значит? Ноги несли меня к метро. Что же делать? Ну, предположим, если б этот Шакал хотел меня убить, то давно бы это сделал. Это хорошо. Что с Марком и Папашей, я не знаю, но Папаши, похоже, у них нет, да и Марка, судя по всему, им взять не удалось. Или удалось? Это минус. Хотя тоже вопрос. Ладно, кто я и где я, надо понимать ни для кого не секрет. А это минус или плюс? Скрываться мне не от кого, предосудительного я ничего не делал - это плюс. Я начал прокручивать в голове события последних дней и из памяти всплыли две мысли, которые заставили меня сильно задуматься. Первое - это труп под окном. Хотя теоретически там мог лежать пьяный бомж, но человек, о которого я споткнулся, когда бежал вместе с Марком был, кажется, хорошо одет, и то, что это был труп, в свете последних событий, я уже не сомневался. А второй вопрос, который мне все больше не давал покоя - это Оля. Я ее не слышал и не видел, сколько уже? Два дня я провалялся в больнице плюс ночь в доме Шакала вместе с Марком и Папашей. Значит с того вечера уже двое суток. Я достал мобильный и стал набирать номер, но посыл не нажал. Закрыв флип и положив телефон обратно в карман, я решил кое-что выяснить.
До дома я доехал минут за сорок, машина стояла у подъезда в том виде, в котором я ее оставил в последний раз. Как заправский шпион я заглянул под днище, наверное ожидал там увидеть коробку с торчащими проводами, потом обошел дом, постоял у себя под окном, осмотрел место, куда мы прыгали с Марком. Посмотрел на свои окна и, немного успокоившись, твердой походкой направился к подъезду. Как ни странно, никаких проблем на пути до квартиры я не встретил и поэтому, окончательно успокоившись, включил компьютер и открыл заветную базу данных МВД по городу, которую раздобыл еще на прошлой работе. У этих почти все есть, скупо, но хоть что-то. Итак, дата рождения. В Москве больше трехсот человек только в этот день вылупилось. А Марк говорил, что мы в течение месяца появлялись. Нет, так можно с ума сойти. Нужна информация из мест регистрации. Что у нас: ЗАГС, роддом, паспортные столы. Последние отпадают сразу - где народ паспорта получал - одному Богу известно. Кто поразъезжался, кто перепрописался и т.д. Да и базу МВД я уже смотрел. Роддом, тоже вряд ли. Они горели, и все было уничтожено, значит, сами они информацию восстанавливали из ЗАГСа. Остается ЗАГС.
Я надел строгий костюм, схватил папку и выскочил на улицу. Шесть вечера. Должны еще работать, все-таки сентябрь, самая страда. Другого выхода нет. Наш ЗАГС всего в трех кварталах отсюда. Пока я ехал, легенда родилась сама собой. Глупость конечно, но, а вдруг сработает. В конце концов, за спрос не бьют в нос. Что самое худшее может произойти - пошлют в дальнее эротическое путешествие. Так что, первый раз? Все, дороги назад нет.
В холле за дверью с табличкой <прием заявлений> сидела дама лет 50, ярко крашенная блондинка с синими тенями и малиновыми губами - этакая фам фаталь. Она уже было открыла рот и начала произносить: 'А если вы хотите подать заявление, то вам надо к консультанту:' и замахнулась рукой в неопределенную сторону, но я напустил на себя уставной вид и фраза <вам туда> потерялась в недрах гортани. Похоже, у меня вышло, поэтому, не давая ей опомниться, я сказал: <Оперуполномоченный по особо важным делам Кондратюк>. Не знаю, почему вылезло именно Кондратюк, но мне показалось, что если оперуполномоченный, то такая фамилия должна вызывать меньше вопросов. Полагающейся корочки у
