разозлил Галину.
– Ну, сука! – взревела та.
На плечо, шею, грудь Екатерины с новой силой обрушилась мокрая скрученная простыня. От одного, самого выверенного Галиной удара, Катю просто снесло с ног.
– Не надо! – снова заверещала Эвелина.
– Пошла вон... Не мешай! – Галина набросились на Катю и уже била ее руками и ногами.
Катя инстинктивно уворачивалась и даже схватила разъяренную «матрону» за ногу, завалила ее. Они начали кататься по коврам, по мокрой простыне, стонали, рвали друг другу на голове волосы.
– Прекратите! – плакала Эвелина. – Прекратите!
– Я жить хочу! – ревела грузная Галина. – А ты, паскуда, мне мешаешь!
Катя молча и упорно защищалась.
– Я буду говорить... А ты, сука, будешь делать то, что я скажу, – не унималась Галина.
– Хватит, слышите! – Эвелина бросилась их разнимать.
«Матрона» лягнула Эвелину в живот.
– Отойди.... А то сама схлопочешь! – рыкнула в бешенстве Галина.
Катя воспользовалась тем, что ее соперница отвлеклась, изловчилась, высвободилась из цепких рук Галины и тут же сверху набросилась на нее, колотила сжатыми кулачками по плечам, объемным грудям, внушительному животу.
Теперь Эвелина схватила Екатерину за плечи:
– Да мать вашу!..
Они втроем покатились по ковру.
В зал ворвались охранники и начали растаскивать дерущихся.
Женщины переключились на своих тюремщиков. Стали покрывали малобритые морды пощечинами, царапинами, толкались, кусались, брыкались.
– Уроды гребаные, ублюдки, мудаки! – визжали русские женщины.
– А ну, успокоились! – рявкнул Артур, когда громилы сумели-таки в железных объятиях утихомирить взорвавшихся пленниц.
Мужики, по двое на каждую, крепко держали их на безопасном расстоянии друг от друга.
– Я же говорил потолковать, а не потолкаться! – Артур ухмыльнулся и, обходя «строй», внимательно, по очереди, осматривал русских молодых женщин, словно лошадей на продаже. Бесцеремонно брал их за подбородки, поворачивал лица на свет.
– Хорошо, что рожи не разукрасили. Можете работать. Значит так, день на то, чтобы вычесать свои клочья, подпудриться и все такое. А потом приступим к делу.
Он махнул ладонью. Громилы оттолкнули женщин в разные стороны. Екатерина упала на ковер.
Артур вышел из зала. За ним последовали изрядно поцарапанные и покусанные громилы.
В небольшом коридоре, который выходил из «коврового» зала, хлопнули двери, заскрежетал в повороте ключ.
Глава 23
Вдали, за синим горизонтом, садилось солнце. Начинался закат. На фоне его розовых разводов стремительно пролетали ласточки. Шустрые птицы ловко маневрировали в воздухе, ловили мошкару.
Ласточка – символ скорости, а значит, и скоротечности жизни. Их полет отмеряет мгновения. Пожилой седовласый человек – вокруг его глаз собралась паутина морщин – следил за проворными птицами. И при этом поглядывал на стрелки наручных часов с корпусом из белого золота, украшенного бриллиантами. Часы – эксклюзивные, автозарядные – «Роял». Движения руки заводят микрогенератор, который вместо батарейки питает хронометр. Пока рука будет двигаться, станут идти часы. Истинно: жизнь передает движение – движение – время – время отсчитывает жизнь.
Однако моменты его жизни на глазах улетучивались. Седовласый ждал звонка по скайпу. На столе стоял раскрытый ноутбук с прикрепленной над экраном веб-камерой.
Звонок задерживался. За окном красное солнце постепенно превращалось в свою половинку.
«Тук-тук», – сообщил компьютер, как будто кто-то с той стороны экрана попросился войти.
«Ну, наконец-то», – подумал седовласый человек.
Он быстрым шагом отошел от окна, которое располагалось на тридцатом этаже сияющего небоскреба. В комнате собрался вечерний полумрак.
– Это я... – сообщил Артур с экрана.
Седовласый молча, не здороваясь, посмотрел собеседнику в глаза, вынуждая того говорить дальше.
– Мероприятие прошло отлично. «Копатели» и их охрана засыпана песком. – Артур заискивающе похвастался: – Мы залили адскую воду и так перевернули земные пласты, что теперь сам черт не разберется... В общем, все отлично. Подробная карта района, со всеми выкладками, у нас, можем хоть весь юг страны перетрясти...
– Ты не спешишь докладывать, – как будто не придавая значения словам, уже сказанным Артуром, произнес седовласый.
– Были небольшие проблемы...
– Небольшие, говоришь... – Седовласый задумался, потом неспешно продолжил: – Величина проблемы зависит от ее масштаба. Который выбираем мы. И от значения, которое мы ей придаем.
– Да так, пустяки... «Наша сестра» решила поимпровизировать... Мы все быстро уладили. Сейчас она на базе. С ней «подружки» сами разобрались. Короче говоря, мозги ей промыли. – На экране уменьшенная голова Артура, говорившая с еле уловимой, заторможенной из-за электронной передачи данных артикуляцией, неестественно медленно приподняла верхнюю губу – усмехнулась.
– Я надеюсь, что эксцессов не было, – сказал седовласый.
– Да что вы...
– Хорошо. А что с «нашим братом»?
– Выжил... – Артур запнулся. – Мы ему дали выжить.
– Он нам нужен, – седовласый провел рукой по подбородку. – Было бы куда более убедительно, если бы из его уст весь мир узнал, что разгром подстроен русскими. Французы, мол, несправедливо поделили прибыль – мухлюют-то лягушатники. Ну а русские, в свойственной им бесшабашной манере, отомстили... – Седовласый говорил медленно, отчетливо, чтобы Артур мог внимательно следить за ходом его мысли. – А то, что погибли русские граждане, – ну, это спецслужбы перестарались... да еще некомпетентность персонала подвела – ведь по их вине произошли взрывы в скважинах. В общем, полный беспредел, бардак и разлад между компаньонами по нефтедобыче. – Седовласый замолчал, сделал вид, что глубоко задумался.
Артур не мешал его мыслительной деятельности.
– И главное, – наконец заговорил седовласый, – необходимо его мнение как специалиста по охране, который наблюдал за организацией нефтепромысла изнутри... Он должен сказать, что настали такие времена, когда при сокращении запасов энергетического сырья ни русским, ни французам, ни жадным европейцам доверять в добыче углеводородов нельзя. Необходимо искать другие, более организованные компании.
– Понятно, – сказал Артур, – мы постараемся.
– Не постараемся, а найдите, захватите, подкупите, уговорите перейти на нашу сторону... используйте сестру... Я, что ли, должен объяснять?
– Нет, я все понял. Сделаем запись-признание, а потом...
– И так, и так ему придется исчезнуть.
– Значит, ликвидировать?
