придется отменить...
– И человек полтораста из тех, кого ты пригласила прежде, на этот раз можно не приглашать, – осторожно вставил Гейб. – Мы хотим, чтобы свадьба была скромной.
– Скромной? – вздрогнула Лоретта. – Но, Гейб...
– Скромной, мама.
– Тогда нет необходимости отменять праздничный вечер, – резонно заметила Эмма. – Пусть, как и намечено, он состоится в эту субботу, а свадьбу вашу назначим...
– На канун Рождества, – решительно заявила Лоретта. – В одиннадцать тридцать соберутся гости, и вы произнесете ваш обет в полночь. Гостиную мы осветим белыми свечами.
– Минуточку, – вмешался Гейб. – Мы не хотим ничего грандиозного и затейливого.
– Давайте-ка послушаем, что скажет по этому поводу Кассандра, – предложила Эмма, и все взоры обратились к молодой женщине.
– Ну, сказать по правде, – неуверенно начала Кассандра, – ничего грандиозного я решительно не хочу, но против затейливого возражать не буду.
– Да! – крикнула Лоретта, вскакивая с места. – Завтра же мы отправимся по магазинам. – Она повернулась к бабушке: – Эмма, вы за?
– Что за вопрос! – ответила та. – Я сейчас же иду спать, чтобы завтра быть в форме.
– Но ты же еще не выпила шампанское, – запротестовал Сэм, когда его мать направилась к двери.
– Дорогой, мне не нужно никакого шампанского. Я уже пьяна от этого известия. До завтра.
Когда спустя час родители Гейба наконец унесли Кэнди наверх, тот вздохнул с нескрываемым облегчением.
– Ну... – Гейб ослабил узел галстука, – можно сказать, нам удалось спасти дело.
– Пожалуй, да, – согласилась Кассандра, опускаясь на белый кожаный диван.
– Ты правильно поступила, возразив мне по поводу затейливости свадьбы. Так вышло более правдоподобно.
– Я поняла, что только такой уступкой можно обеспечить скромную свадьбу. Я знала, что, если мы будем упираться, отказываясь от пышного торжества, о котором всегда мечтали твои родители, они начнут на нас давить и мы рано или поздно на чем-нибудь поскользнемся.
– Как бы то ни было, победа за нами, – сказал Гейб, направляясь к бару. – Хочешь чего-нибудь выпить?
– Да, думаю, это будет очень кстати, – призналась Кассандра.
Гейб ухмыльнулся.
– Прекрасно тебя понимаю. Белое вино?
– То, что надо. В конце концов, нам еще предстоит много часов обсуждать наши планы. А более крепкое свалит меня с ног.
Наполнив два бокала вином, Гейб подсел к Кассандре на диван.
– Понятия не имею, что нам еще нужно обсуждать. По-моему, мать и бабушка и так безумно довольны, и нам остается только закрыть глаза и наслаждаться.
– Едва ли. – Кассандра, отпив вина, задержала его во рту, затем проглотила. – Торжественной частью займутся твои родители, но мы должны вписаться в картину. Во-первых, нам предстоит как-то мягко отговорить твоих родных воспользоваться услугами священника той церкви, прихожанами которой они являются. Дальше, мы так и не убедили их отказаться от праздничного рождественского вечера, а значит, в субботу предстанем перед двумястами дорогих друзей твоего семейства. Каждый из них будет жаждать услышать не только про историю наших взаимоотношений, но и кое-что о моем прошлом. Или нам придется сочинить какую-либо историю, чтобы ты мог ее выучить, или же я тебе просто расскажу о себе подробнее, чтобы ты был в курсе.
– Думаю, ты права, – согласился Гейб. – Поставив бокал на столик, он откинулся назад и прикрыл глаза. – Я готов. Просвети меня насчет своей жизни. Выложи всю правду, тогда по крайней мере один из нас будет твердо стоять на ногах. – Открыв глаза, он повернулся к Кассандре. – Разумеется, в сокращенном виде.
Кассандра, несмотря на усталость, подчинилась:
– Ну, все самое главное я рассказала тебе в первый же вечер за ужином. Теперь нам нужно перейти к скучным и нудным вещам, вроде школьных учителей и товарищей по колледжу.
Гейб, усмехнувшись, снова устроился на диване.
– Прекрасно. Даже замечательно. Это придаст нашей истории колорит.
– Да, но, поскольку жизнь у меня довольно бледная, всем покажется тем более странным, что ты в меня влюбился.
Гейб снова рассмеялся.
– Да нет, вряд ли. Одной твоей внешности уже достаточно, чтобы завладеть моим сердцем.
– Тебе так мало надо?
Он снова открыл глаза.
– Нет. В тебе ведь много шарма. – Казалось, в нем воскресли какие-то приятные воспоминания, и Гейб опять улыбнулся. – Я вот что скажу. Тебе достаточно купить к праздничному вечеру что-нибудь красное из одежды. И тогда, гарантирую, никто не станет спрашивать, почему я решил жениться на тебе.
По телу Кассандры разлилась жаркая волна, но она постаралась этого не замечать. Нельзя ей радоваться комплиментам Гейба, но она радуется, и отрицать это бессмысленно. Не надо хотя бы показывать ему, как ей приятно, что он находит ее привлекательной. Иначе он сразу догадается, что она тоже находит его привлекательным. Тогда уж держись.
– Ладно, на этот вечер я надену что-нибудь броское, – сказала Кассандра и, кашлянув, переменила тему: – Итак, почему я влюбилась в тебя?
У Гейба рот растянулся в самодовольной улыбке.
– По той же причине?
Она покачала головой.
– Мне никогда не было достаточно одной внешности.
– А если к внешности добавить деньги?
– О, на знакомых и родственников твоих родителей это произведет впечатление.
– Тогда внешность, деньги и обаяние?
– Давай остановимся на одном обаянии, – улыбнулась Кассандра. – Давай постараемся извлечь максимум из твоего обаяния.
– Знаешь, Касси, – сказал Гейб, пододвигаясь к ней ближе, – если бы я не был уверен в обратном, то решил бы, что не нравлюсь тебе.
– А ты мне и не нравишься. И тебе это хорошо известно, – сказала Кассандра, решив, что находить Гейба привлекательным и испытывать к нему какие-то чувства – это не одно и то же.
Он дерзок и опасен. Она спокойна и проста. Даже если они решат полюбить друг друга, для этого нет нормальной почвы. Она осторожно отодвинулась от Гейба.
– И я тебе не нравлюсь. Вот почему я опасаюсь, что у нас возникнут какие-нибудь трудности с нашим спектаклем, если мы не расскажем друг другу о нашем прошлом.
– Ладно. Решено, – сказал он. – Возвращаемся к школьным учителям и однокашникам.
За десять минут Кассандра успела рассказать все мало-мальски значительное о своем далеком прошлом. Гейб сидел совершенно неподвижно, с закрытыми глазами, и дыхание его стало таким ровным, словно он заснул. Кассандра старалась сосредоточиться на изложении фактов, но взгляд ее невольно скользил по его лицу, смелым линиям скул и подбородка, бакам и его прекрасным, блестящим черным волосам. Неудивительно, что комедия дается ей все с большим трудом. Гейб при желании может быть таким милым и обаятельным, а перед его привязанностью к бабушке вообще трудно устоять. Но, слава Богу, она также помнит, каким он бывает властным, надменным, требовательным и избалованным. В противном
