Белая Богиня

Падуб	Лесной орех	Дикая яблоня
Виноградная лоза	Плющ	Тростник	Терн	Бузина
Ракитник	Пальма	Пихта	Утесник	Вереск
Тополь	Тис	Омела
Дрок	Бирючина	Жимолость	Сосна

Необходимо также сказать, что в оригинале между строками 60 и 61 есть еще восемь строк, не понятых Д. Э. Нэшем.

Они начинаются со слов «вожди падают» и кончаются словами «кровь поднялась так, что не стало видно ног». Принадлежат они к «Битве деревьев» или нет, неизвестно.

Остальное в этой мешанине я оставляю для разбора кому-нибудь другому. Помимо монологов Блодайвет, Хи Гадарна и Аполлона здесь есть еще сатира на монахов-теологов, которые садятся в кружок с мрачным видом и с удовольствием предсказывают неизбежность Судного дня (строки 62–66), тьму-тьмущую, трясущиеся горы, очищающий огонь (строки 131–134), сотни проклятых человеческих душ (строки 39–40), а также размышляют о нелепых проблемах:

Коли на острие ножа (строки 204, 205)
Ангелов миллионы,
То сколько же миров на двух (строки 167, 176)
Копьях притупленных!

Здесь Гвион хвастается собственными познаниями:
Я прозорливец и моей (строки 201, 200)
Сутаны нет багряней.
Все знают о девятистах (строка 184)
Мне ведомых преданьях.

Как утверждает поэт двенадцатого столетия Кинтелв, самым почитаемым цветом одежды был красный, и Гвион противопоставляет его унылому цвету монашеских одеяний. Из девяти сотен легенд он упоминает только две, и обе они включены в «Красную книгу Хергеста»: это «Охота на Турха Труита» (строка 189) и «Сон Максена Вледига» (строки 162–163).

Строки от 206 до 211 принадлежат, по-видимому, «Can у Meirch» («Песня о лошадях») — еще одной поэме Гвиона, в которой он рассказывает о соревновании между лошадьми Элфина и Майлгвина, лишь упоминаемом в «Сказании».

Еще один интересный кусок можно восстановить из строк 29–32, 36–37, 234–237:

Безразличные барды делают вид,
Будто они чудовище
С сотней голов,
Пятнистая с капюшоном змея.

Жаба, на лапах которой
Сто когтей,

Золотом в золоте
Стал я богаче;
Удовольствие мне доставляет
Тяжелый труд золотых дел мастера.

Поскольку Гвион отождествляет себя с этими бардами, я думаю, он написал «безразличные» с иронией. Стоголовая змея, сторожащая сокровища в саду гесперид, и жаба со ста когтями и великолепным украшением на голове (упоминаемая Старшим Герцогом Шекспира) принадлежат старинным мистериям с опьянением с помощью поганок, знатоком которых был Гвион. Европейские мистерии гораздо менее исследованы, чем мексиканские, а мистер и миссис Гордон Вассон и профессор Хайм пишут, что бог-поганка доколумбовых времен Тлалок, имеющий облик жабы в головном уборе в виде змеи, не одну тысячу лет возглавлял всеобщую трапезу, когда ели psilocybe — внушающие галлюцинации поганки. На таком пиру можно было зреть видения дивной красоты. Европейский двойник Тлалока — Дионис — слишком во многом