— Это слова доктора?
Собственно, док сказал, что следующие несколько недель будут критическими, но он не может так долго ждать. К счастью, детишки спасли Джетта от вранья его дорогой невестке.
— Мама, я хочу есть, — заявил Эван.
— Возможно, Коки испек сдобные булочки. — Кейти игриво шлепнула темноволосого мальчика. — Беги-ка в дом, мистер, и выясни это.
Она повернулась к Дилану, который подошел к Джетту и взял его за руку.
— Разве ты не хочешь пойти перекусить, Дилан?
— Я хочу покататься на лошади вместе с Джеттом.
Она покачала головой.
— Боюсь, мы должны подождать маму и спросить ее разрешения.
Дилан засунул большой палец в рот, но не отодвинулся от Джетта ни на шаг.
— Оставь его, Кейти. Я присмотрю за ним.
— Ты так хочешь?
— Хочу? Он мой друг.
— Только не сажай его на лошадь.
— Я слышу.
Джетт подождал, пока за Кейти закрылась дверь, потом подхватил Дилана на руки.
— Чтобы ездить на лошади, тебе нужно узнать определенные правила.
Глаза Дилана зажглись. Он вынул палец изо рта.
— Хорошо.
В течение нескольких минут Джетт провел с ребенком мини-урок по безопасности обращения с лошадьми.
— И никогда, никогда не находись рядом с лошадью без взрослых, — закончил он. — Готов сесть в седло?
Дилан нетерпеливо кивнул.
— Держись за рожок седла, вот здесь. — Джетт похлопал по седлу. — А я буду держать тебя снизу. Хорошо?
Джетт почувствовал, как сердце ребенка заколотилось под его рукой, когда он сажал его в седло. Волнение Дилана обрадовало его. Нет ничего прекраснее первой поездки верхом. Ему было жаль, что у него нет кинокамеры, чтобы заснять этот момент для Бекки.
Ласковый старый мерин терпеливо стоял, Джетт был абсолютно уверен, что мальчику ничего не грозит. Только взрыв бомбы мог испугать Шкипера, но и тогда он ждал бы команды.
— Как тебе там нравится, малыш?
— Я большой.
Джетт засмеялся, и хохот ребенка прозвучал в ответ. Их смех был заглушён знакомым ревом, который издавал его собственный джип. Взглянув на дорогу, Джетт вздрогнул.
Бекки.
Его джип затормозил и еще качался, когда рыжеволосая тигрица вылетела из него и пронеслась по двору. Пыль клубилась вокруг маленьких ног, обутых в белые кроссовки.
— Сними его оттуда. Сними сейчас же!
Ее визжащий голос дрожал от ужаса. Дилан заплакал.
Джетт подумал, как целый мир может за одну секунду превратиться в хаос. С безнадежным вздохом он снял мальчика с лошади и повернулся, чтобы встретиться с последствиями.
Дилан подбежал к матери, вцепился в штанину ее брюк и зарыдал.
Одной рукой придерживая ребенка, другой Бекки схватила за руку Джетта. Жар ее дрожащей ладони обжег его.
— Ты что, не понимаешь, что делаешь?
— Я только позволил мальчику недолго посидеть на лошади. Никакого вреда в этом нет.
— Никакого вреда? — Ее голос поднялся на тон. — Он мог бы разбиться. Как ты только можешь быть таким безответственным?
Гнев, обычно не присущий Джетту, сдавил его горло.
— Я бы никогда не подверг Дилана опасности. Теперь позаботься о том, чтобы он не стал таким же истеричным, как ты.
— Я не истеричка. И при этом я еще не закончила говорить с тобой. — Она нагнулась к сосущему палец ребенку. Его лицо было искажено и залито слезами. Она взяла его на руки. — Теперь все хорошо, малыш. Твоя мамочка здесь.
Ребенок был в прекрасном настроении, пока не приехала Бекки и не напугала его своими жуткими воплями.
Сохраняя стальной контроль, Джетт, учитывая состояние своего больного колена, неуклюже наклонился к малышу.
— Эй, дружище. Почему бы тебе не пойти в дом и не поесть сдобных булочек с Эваном и Коки, пока мы с твоей мамой поговорим?
Все еще всхлипывая, Дилан стоял между взрослыми.
Бекки прожгла Джетта испепеляющим взглядом.
— Иди, малыш. Я приду через минуту. — И едва слышно пробормотала: — После того, как совершу убийство.
Все еще сося палец, Дилан неохотно оставил их.
Как только он исчез в доме, Бекки повернулась к Джетту с выражением загнанной в угол кошки. Она тыкала пальцем в его грудь и шипела:
— Ты можешь не заботиться о своей собственной жизни, но ты не имеешь никакого права подвергать опасности жизнь невинного ребенка.
Джетту не очень понравилось, что женщина тычет его в грудь.
— А ты не имеешь никакого права терроризировать его, превращая в девчонку. Ребенок даже не может почувствовать себя нормальным человеком.
Ее ноздри раздулись.
— По крайней мере он будет жив.
— Ты называешь это жизнью? Из-за всего плакать? Вечно бояться что-либо сделать? Это не жизнь, Бекки. И это несправедливо по отношению к Дилану.
— Не пытайся учить меня, как мне жить или как растить моего сына.
Терпение Джетта наконец лопнуло.
— Кто-то должен сказать тебе о том, что ты вообще не живешь. Ты просто существуешь. Ты боишься жить, боишься чувствовать.
— Что ты знаешь о чувствах? Ты никогда не видел, как умирает твой любимый, который думал, что жить на грани — это единственный способ жить.
— По крайней мере он знал, что такое действительно быть живым. Ты бежишь из дома на работу, ожидая, что упадет небо. Ты поместила Дилана в раковину и держишь его там, так что он даже не может дышать. Ты знаешь, что он никогда не сосет пальцы, если тебя нет рядом? Ты заставляешь его бояться и чувствовать беззащитность. Он веселился, когда я посадил его на коня, а ты напугала его до смерти своими воплями.
— Как ты смеешь судить меня? Я люблю своего сына. Он — вся моя жизнь, единственный смысл. Я теряю рассудок, волнуясь, что он унаследовал непредсказуемый характер отца. — Слезы блестели в ее глазах. — И потом появляешься ты, такой же бесконтрольный и безответственный, как Крис, и поощряешь Дилана в рискованных поступках.
От этих слов ему стало больно. Он обиделся за то, что она назвала его безответственным. Да, он любил забавляться и делать то, что большинство людей сочтет неразумным, но еще ни разу не подверг опасности никого, кроме себя.
— Мне жаль твоего мужа, Бекки. Но знаешь что? Я — не он. Крис совершал безумные вещи, не беря в расчет того, что он рискует своей жизнью или чьей-то еще. Я не такой. Я бы никогда преднамеренно не
