Роксана тоже застонала: из ее груди исторгся тихий, низкий, животный звук, свидетельствующий о безумном желании, захлестнувшем все ее существо.
— Месяц — чересчур долгий срок, — прошептал Робби, потершись об нее телом.
Роксана не успела оглянуться, как он смял и рывком задрал подол ее юбки. Ощутив дуновение воздуха, леденившего бедра, она в ужасе отшатнулась и оттолкнула Робби:
— Нет! Пожалуйста, не надо!
Глухой к ее мольбам, не обращая внимания на сопротивление, Робби снова завладел ее ртом. Как человек, вознамерившийся предъявить права на то, что считал своим, он запечатал ее рот требовательным, властным поцелуем, поцелуем, изгнавшим все доводы благоразумия и сделавшим пульсацию между бедер воистину лихорадочной.
Они оба задыхались, когда Робби наконец разжал руки.
— Иди, — пробормотал он. — Но не задерживайся слишком долго.
Роксана, трепеща, все еще жалась к нему. Мысли беспорядочно метались. Она не могла устоять перед соблазном. И, зная, как Робби ненасытен, как может любить, чувствовала, что не в силах его покинуть.
И все же она редко позволяла голосу сердца заглушать голос разума. Иначе как бы она выжила в мире мужчин?
Глубоко вдохнув, чтобы опомниться, Роксана подняла голову и заглянула в темные глаза любовника.
— Дорогой, позволив тебе все, я подвергну опасности своих детей. И как бы я ни хотела провести с тобой ночь, это невозможно.
— Думаешь, я прибыл из Голландии, чтобы услышать такой ответ? Поверь, не стоило предпринимать столь долгое путешествие, чтобы услышать нечто подобное! В Голландии тоже полно женщин!
— Понимаю, — спокойно кивнула Роксана. — Но что же прикажешь делать мне? И тебе не следовало писать, поскольку у Куинсберри повсюду шпионы.
Робби отступил, впиваясь взглядом в ее лицо.
— Письмо было прислано с Роксбургом. Или ты считаешь, что и он попал под подозрение? Что и он готов меня предать? На самом деле все гораздо проще: ты завела нового любовника. По крайней мере я так думаю, — сказал он.
— Ошибаешься! — холодно отрезала Роксана. — Теперь подозреваются все подряд, с тех пор как раскрылись истории с подкупом и взятками так называемых патриотов лондонскими политиками. И если хочешь знать, весь прошлый месяц я спала одна.
Лицо Робби моментально озарилось теплой улыбкой.
— Одна? Ради меня? Какая честь!
— Не будь таким самоуверенным, — парировала Роксана. — С того дня, как ты отправился в Голландию, я всеми силами старалась вырвать детей из лап родственников. У меня совершенно не было времени приглашать мужчин в свою постель.
— Я только что прибыл в Эдинбург, и шпионы еще не успели прислать свои отчеты. — Снисходительный к ее гневу теперь, когда его ревность утихомирилась, он едва сдержал довольную улыбку. — Значит, твоим детям ничего не грозит.
— Надолго ли?
Исполненная решимости противиться опасному обольщению Робби, Роксана отошла. Он мог бы остановить ее, но лишь опустил руки и проводил ее взглядом.
— Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было, — спокойно сказала она сдержанным, властным тоном. — Я не могу с тобой видеться.
В ответ Робби едва заметно наклонил голову, но при этом почувствовал то, что чувствовала она, когда они целовались.
Словно прочитав его мысли, Роксана повернулась и сжала кулаки.
— Черт бы тебя побрал, Робби. Не всегда можно получить то, что пожелаешь!
— Но я вовсе не желаю всего, — пробормотал он. — Мне нужна только ты.
Подняв с ковра диадему, Роксана повертела ее в руках, расстроенная своими противоречивыми эмоциями, и посмотрела на Робби.
— Это не игра, — проговорила она. — Отныне я недоступна, по множеству причин, которых ты все равно не поймешь.
— Я все прекрасно понимаю. И обо всем позабочусь.
— Если раньше тебя не повесят.
— К осени мы получим назад все свои владения, — невозмутимо заявил Робби, ничуть не тронутый ее зловещими словами. — Ты слишком много волнуешься.
— А ты, наоборот, слишком мало.
Надев диадему, Роксана посмотрелась в зеркало над туалетным столиком.
— Мне нужно думать о детях, а не только о своих плотских потребностях, — сухо добавила она, словно укрепляя этим собственную решимость. — Я не могу тебе принадлежать.
Отвернувшись от зеркала, она расправила юбку, бросила сожалеющий взгляд на молодого графа Гринло и вышла за порог.
