Мелкие боги (пер. Н.Берденников под ред. А.Жикаренцева)

землю.

Он открыл глаза.

Симони уходил. Все выглядело более светлым, хотя по-прежнему было темно. Неожиданно он научился видеть в темноте. Все цвета стали оттенками серого. А булыжники под руками каким-образом превратились в грубый черный песок.

Он поднял взгляд.

— ВСТАТЬ, РЯДОВОЙ ИХЛОС.

Он послушно поднялся. Он перестал быть солдатом — анонимной фигурой, используемой для преследований и убийств, призрачным эпизодическим актером в жизни других людей. Теперь он стал Дерви Ихлосом, тридцати восьми лет, относительно безгрешным с точки зрения общего положения дел и безвозвратно мертвым.

Бывший легионер неуверенно поднес руку к губам.

— Ты — судья?

— НЕ Я.

Ихлос смотрел на уходившие в никуда пески. Он инстинктивно понимал, что нужно делать. Он был менее утонченным, чем генерал-иам Б'ей Реж и обращал внимание на песни, которые слышал в детстве. Кроме того, у него было преимущество. Он был еще менее религиозным, чем генерал-иам.

— СУДИЛИЩЕ ЖДЕТ В КОНЦЕ ПУСТЫНИ.

Ихлос попытался улыбнуться.

— Мама рассказывала мне об этом, — промолвил он. — Когда умрешь, нужно будет перейти пустыню. И там тебе откроется все в истинном свете, говорила она. И ты запомнишь все так, как нужно.

Смерть сохранял нарочитую невозмутимость.

— Может, встречу по дороге друзей, — предположил легионер.

— ВОЗМОЖНО.

Ихлос отправился в путь. «В целом, — подумал он, — все могло обернуться куда хуже».

Бедн карабкался по стеллажам, как обезьяна, и сбрасывал книги на пол.

— Я могу унести двадцать, — крикнул он, — но какие именно брать?

— Всегда мечтал о таком… — довольно бормотал Дидактилос. — Утверждать истину перед лицом тирании и так далее. Ха! Единственный человек, не испугавшийся…

— Что брать? — заорал Бедн. — Что брать-то?

— «Меканику» Гридона можешь выбросить в мусор, — откликнулся Дидактилос. — Эх, как бы мне сейчас хотелось увидеть его лицо!.. Кстати, каков бросок-то был, лампа попала прямо в цель. Надеюсь, кто-нибудь удосужится описать мои…

— Принципы зубчатых передач! Теория расширения воды! — кричал Бедн. — А вот «Асновы Гражданствености» Ибида и «Эктопия» Гномона нам точно не понадобятся.

— Что? Эти труды — достояние человечества! — рявкнул Дидактилос.

— Тогда пусть это твое человечество придет и поможет нам их тащить, — огрызнулся Бедн. — А так как нас всего двое, я предпочитаю унести что-нибудь действительно полезное.

— Полезное? Книги о механизмах?

— Да! Они могут научить людей, как лучше жить!

— А эти научат людей, как быть людьми! — возразил Дидактилос. — Кстати, найди мне другую лампу. Я чувствую себя совершенно слепым без…

Дверь библиотеки задрожала от оглушительного стука. Так стучат люди, которые не собираются ждать, когда им откроют.

— Мы можем использовать некоторые из свитков в качестве снарядов…

Дверь сорвалась с петель и с грохотом рухнула на пол.

Через нее полезли легионеры с обнаженными мечами.

— А, господа, — поприветствовал их Дидактилос. — Умоляю вас, только не сотрите мои окружности.

Капрал, исполняющий обязанности командира отряда, тупо посмотрел на философа, потом опустил взгляд на пол.

— Какие-такие окружности? — спросил он.

— Слушайте, есть предложение. Оставьте пару компасов и загляните, скажем, через полчасика, а?

— Оставь его, капрал, — велел Брута.

Он переступил через дверь.

— Я приказал не трогать этого человека.

— Но у меня приказ…

— Ты оглох? Если так, квизиция тебя быстро вылечит, — рявкнул Брута, пораженный твердостью своего голоса.

— Но ты не из квизиции, — попытался возразить капрал.

— Да, я не оттуда. Но я знаком с человеком, который там работает. Тебе было дано задание отыскать во дворце книги. Этого человека предоставь мне. Обычный старик, какой вред он способен нанести?

Капрал неуверенно переводил взгляд с пленников на Бруту.

— Отлично, капрал, я беру командование на себя.

Все повернулись к двери.

— Ты меня слышал? — спросил Симони, пробиваясь вперед.

— Но дьякон приказал…

— Капрал?

— Да, сержант?

— Дьякон далеко, а я здесь.

— Так точно, сержант.

— Идите!

— Есть, сержант.

Сержант расслабился только после того, как легионеры ушли.

Он воткнул свой меч в дверь и повернулся к Дидактилосу. Сжав левую руку в кулак, он ударил по ней ладонью правой.

— Черепаха Движется, — промолвил он.

— Э-э, как сказать, — осторожно ответил философ.

— Я имею в виду… я — друг.

— Но почему мы должны тебе верить? — поинтересовался Бедн.

— Потому что у вас нет выбора, — быстро ответил сержант Симони.

— Ты можешь вывести нас отсюда? — спросил Брута.

Симони свирепо посмотрел на него.

— Тебя? — спросил он. — А почему я должен куда-то тебя выводить? Ты — инквизитор!

Он схватился за меч.

Брута сделал шаг назад.

— Никакой я не инквизитор!

— На корабле, когда капитан подал тебе сигнал, ты ему ничего не ответил, — напомнил Симони. — Значит, ты — не из наших.

— Но я и не ихний тоже, я — свой собственный.

Брута умоляюще посмотрел на Дидактилоса, что, по сути, было бесполезно. Тогда он повернулся к Бедну.

— Я ничего не знаю об этом легионере, — произнес он. — Знаю только, что Ворбис приказал вас убить и сжечь библиотеку. Но я могу помочь. Придумал кое-что по дороге сюда.

— Не слушайте его! — воскликнул Симони и опустился на колено перед Дидактилосом. — Господин, есть люди, которые знают твою книгу и оценили ее по достоинству… У меня даже есть свой экземпляр…

Он покопался за нагрудником.

— Мы ее скопировали, — продолжил Симони. — У нас был всего один экземпляр! Но мы передавали его