если ты убьешь себя своим безумием. В дальних песках нужно беречь свою воду.
– Уходите, сир Дункан, – сказал Валарр. – Уходите.
Эгг помогал Дунку копать. У него не было лопаты, только руки, и песок стекал обратно в могилу. Это было все равно, что пытаться вырыть яму в море. 'Я должен продолжать копать, – сказал себе Дунк, хотя плечи и спину ломило от усталости. – Я должен похоронить его так, чтобы шакалы не добрались. Я должен…' – …умереть? – спросил Большой Роб-Дурачок со дна могилы. Он лежал там, неподвижный и холодный, с рваной красной раной в животе, и казался не таким уж большим.
Дунк остановился и уставился на него. – Ты не умер. Ты спишь внизу. – Дунк обратился за помощью к сиру Арлану и взмолился: – Скажите ему, сир! Скажите ему вылезти из могилы!
Вот только над ним стоял не сир Арлан из Пеннитри, а сир Беннис Коричневый Щит. И он лишь рассмеялся. – Дунк-дубина, – сказал он. – В живот – это медленно, но наверняка. Никогда не видел, чтобы кто-нибудь выжил с выпущенными кишками.
На губах у него пузырилась красное. Он отвернулся и сплюнул, и белый песок впитал его плевок. Треб стоял рядом со стрелой в глазу и плакал красными слезами. Был тут и Мокрый Уот с разбитой головой, старый Лем и красноглазый Пэт, и все остальные. Сначала Дунк подумал, что они тоже, как сир Беннис, жуют кислолист, но потом понял, что это кровь сочится у них изо ртов. 'Мертвы, – подумал он. – Все мертвы'. А коричневый рыцарь издал неприятный звук. – Ага, лучше заняться делом. Тебе надо еще больше могил вырыть, дубина. Восемь для них, одну для меня, еще одну для старого сира Южаса и еще одну для твоего лысого мальчишки.
Лопата выскользнула у Дунка из рук. – Эгг! – крикнул он. – Беги! Мы должны бежать!
Но песок осыпался у них под ногами. Когда мальчик попробовал выбраться из ямы, край посыпался и поехал вниз. Дунк увидел, как песок засыпает Эгга, а тот открывает рот в крике. Дунк попытался пробиться к нему, но песок вокруг него вздымался, снося его в могилу, наполняя его рот, нос, глаза… Утром сир Беннис взялся учить новобранцев держать щитовой строй. Он построил всех восьмерых пелчом к плечу, со щитами, с копьями наперевес – так, что острия их копий образовывали что-то вроде ряда деревянных клыков. Потом Дунк и Эгг сели верхом и атаковали строй. Мейстер отказался бежать на десяти футовые копья и резко остановился, но Гром был приучен к таким атакам. Боевой конь помчался прямо вперед, набирая скорость. Из-под копыт у него с визгом порскнули куры. Куриная паника оказалась заразной. Большой Роб опять первым бросил копье и побежал, открыв дырку в самой середине строя. Вместо того, чтобы сомкнуться, прочие воины Стэндфаста последовали его примеру. Гром прошелся по брошенным ими щитам, прежде чем Дунк остановил его. Плетеные из лозы щиты с треском раскололись под подкованными копытами. Сир Беннис изрыгал едкую брань, а цыплята и крестьяне разбегались в разных направлениях. Эгг мужественно пытался сдержать смех, но в конце концов проиграл эту битву. – Хватит, – Дунк осадил Грома, расстегнул завязки снял шлем. – если они вступят так же в бою, то их всех убьют.
'И тебя вместе с ними'. Утро – а уже было жарко, и Дунку казалось, что он такой потный и грязный, как будто и не мылся никогда. Голова гудела, а еще он никакие мог забыть сон, что приснился ему ночью. 'Это все было не так, – пытался он уговорить себя. – Все было не так'. Каштан умер в долгом безводном пути до Вайта – это было верно. Дунк с Эггом ехали вдвоем, пока брат Эгга не подарил им Мейстера. А вот остальное… 'Я не плакал. Я бы, может, и хотел, но не плакал'. Да, он хотел похоронить коня, но дорнийцы не желали ждать. – Шакалы должны есть и кормить своих щенков, – сказал один из рыцарей, помогая Дунку снять с Каштана седло и уздечку. – Его плоть накормит или шакалов, или пески. Это Дорн, друг мой.
Вспоминая это, Дунк не мог не думать о том, кого накормит плоть Уота, и другого Уота, и третьего. 'Может, это будет клетчатая рыба в Клетчатом Ручье'. Он вернулся к башне и спешился. – Эгг, помоги сиру Беннису собрать и вернуть их.
Дунк сунул Эггу шлем и пошел наверх. Сир Юстас ждал его в сумраке своих покоев. – Плохо.
– Да, милорд, – ответил Дунк. – Они не смогут.
'Присяжный рыцарь обязан своему сюзерену службой и повиновением, но это безумие'. – Это они в первый раз. Их отцы и братья были такими же или еще хуже, когда начинали обучение. Мои сыновья потрудились над ними, прежде чем мы отправились на подмогу королю. Каждый день, две недели. Они сделали из крестьян солдат.
– А в бою, милорд? – спросил Дунк. – Что с ними будет тогда? Сколько вернулось домой с вами?
