Вайсмюллер, нет, милый? Ты иногда так странно глядишь на меня, как будто меня нет… или словно сквозь меня, как будто я прозрачная.
Но что она сама за прозрачная притворщица! Но приятная. В паре мы с ней обыграем любого игрока в ставках на лицемерие.
Вчера вечером Лена обедала у меня дома. Случилась очень неприятная вещь. К счастью, все закончилось вполне благополучно: и если бы мы не поссорились, возможно, она не рассказала бы мне о Джордже. Но для меня этот случай должен послужить предостережением: в этой игре я не имею права допускать промахов.
Я стоял к ней спиной - искал в буфете бутылку виски. Она расхаживала по комнате, как обычно ни на минуту не умолкая.
— …поэтому Вейнберг начал на меня кричать: что ты из себя строишь? Ты актриса или кто? Я плачу тебе не за то, чтобы ты околачивалась здесь, похожая на загробную тень, понятно? Что с тобой? Влюбилась, что ли, глупая курица? А я говорю, не в тебя, жалкий старик, не в тебя, так что нечего тебе краснеть. Слушай, Пусси, какая у тебя миленькая комнатка, правда? Ой, посмотри! Если это не игрушечный мишка…
Я вскочил, но было поздно: она вышла из моей спальни с мишкой Марти, которого я держал на каминной доске, я забыл его спрятать. Почему-то я совершенно вышел из себя.
— Отдай его!- сказал я, пытаясь схватить игрушку.
— Ишь какой! Нечего вырывать! Значит, маленький Феликс еще играет в куклы. Что ж, поживешь, не то еще увидишь!- Она скорчила рожицу медведю.Так вот каков мой соперник!
— Не будь идиоткой. Положи его на место!
— Ой-ой-ой, мне страшно! Стыдишься, что играешь в игрушки?
— Он принадлежит моему племяннику, который умер. Я его очень любил. А теперь не дашь ли…
— Ах вот в чем дело!- Ее лицо исказилось от гнева, что ей поразительно шло. Мне показалось, что она бросится на меня с кулаками. - Так вот ты как?! Оказывается, я недостаточно порядочна, чтобы касаться игрушки твоего племянника! Думаешь, я оскверню ее? Ты меня стыдишься, да? Ну так забирай своего проклятого мишку!
И она со всей силы швырнула медвежонка на пол к моим ногам. Во мне вспыхнула ярость, и я дал ей оглушительную пощечину. Она бросилась на меня, и мы схватились в драке: она разошлась вовсю, сражаясь, как дикая кошка, попавшая в западню, разорванное платье сползло у нее с плеч. Я же был еще слишком разъярен, чтобы осознать все безобразие этой сцены. Через некоторое время она вдруг ослабла и простонала:
— О, ты меня убиваешь!
И мы начали целовать друг друга. Она раскраснелась, но все равно отпечаток моей ладони был заметен на ее щеке.
Позже она сказала:
— Но ты все-таки стыдишься меня, правда? Ты считаешь меня обыкновенной злючкой.
— Во всяком случае, скандалы тебе удаются как нельзя лучше.
— Нет, я с тобой серьезно говорю. Ты не собираешься познакомить меня со своей семьей, верно? Твои родители не одобрят меня, я знаю.
— У меня никого нет. И если на то пошло, ты тоже не представляешь меня своим родственникам. Ну и что же? Нам и так хорошо.
— Ишь ты, какой предусмотрительный! Полагаю, ты думаешь, что я пытаюсь заставить тебя жениться на мне. - И вдруг ее глаза сверкнули. - Но я думаю не об этом. Мне просто хочется посмотреть на лицо Джорджа, когда…
— Джорджа? Это еще кто?
— Ладно, ладно, ревнивец, не из-за чего бросаться на меня. Джордж просто… ну, он женат на моей сестре.
— И что? (Видите, я уже постигаю этот стиль.)
— Ничего.
— Ну, продолжай. Что для тебя значит Джордж?
— Ага, ревнуешь! Ревнивец Пусси! Что ж, если хочешь знать, Джордж пытался заигрывать со мной. Я…
— Что - пытался?
— То, что я сказала. А я сказала ему, что не собираюсь разбивать семью, хотя должна сказать, Вайолет сама на это напрашивается.
— Ты виделась с ним в последнее время? Он тебе надоедает?
— Нет, - сказала она странным, напряженным голосом. - Я не видела его… достаточно долго. - Я почувствовал, как ее тело напряглось. Затем она расслабилась и неестественно громко засмеялась. - Какого черта! Это только докажет Джорджу, что он не дья… Слушай, а не поехать ли нам туда на этот уик-энд?
— Куда?
— В Сивернбридж, где они живут. Это в Глостершире.
— Но, девочка моя, я не могу…
— А что тут такого? Не съедят же они тебя! Он порядочный женатый человек или кажется таким.
— Но зачем?
Она серьезно изучала меня.
— Феликс, ты меня любишь? Ладно, не смотри на меня так испуганно, я не хочу тебя взвинчивать. Любишь ли ты меня настолько, чтобы выполнить мою просьбу, не задавая вопросов?
— Да, конечно.
— Что ж, тогда скажу тебе, что у меня есть причины вернуться туда, и мне нужен провожатый. Я хочу, чтобы им был ты.
Она говорила как-то серьезно и неуверенно. Интересно, насколько она была готова рассказать мне обо всем: о Джордже и о несчастном случае, мысль о котором, должно быть, ее преследует. Но я и себе не доверял настолько, чтобы убедить ее полностью довериться мне, к тому же в тот момент это было бы слишком вульгарно даже по моим теперешним понятиям. Не то чтобы мне так уж это было нужно. Мне казалось, что я чувствую за ее словами решимость выяснить вопрос до конца, не с Джорджем, а с тем ужасом, который она испытывает все эти месяцы. Что я говорил в начале дневника о потребности убийцы вернуться на место преступления? Она не убивала Марти. Но она знает, кто это сделал: она была там. Она стремилась прогнать это видение, трагическую притягательность того момента и просила меня помочь ей. Меня! О небеса, что за дикая ирония со стороны Пессимиста!
Я сказал:
— Хорошо, в субботу я отвезу тебя к ним. - Я старался говорить с небрежным равнодушием. - А кто такой Джордж? Чем он занимается?
— Он владелец гаража, собственно, на двоих с партнером. 'Рэттери и Карфакс'. Его фамилия Рэттери. Он скорее… очень мило с твоей стороны, что ты согласился поехать: не знаю, понравится ли он тебе - он не твоего поля ягода.
Гараж! И она не знает, понравится ли он мне! Джордж Рэттери.
Сивернбридж.
Сегодня днем я привез сюда Лену на машине. Я продал свою старую машину и, немного добавив, приобрел новую: не стоило здесь показываться с глоучестерширскими номерами. И вот я здесь, в логове моего врага, - не думаю, что есть опасность быть узнанным - Сивернбридж расположен на противоположном от моей деревни краю округа, да и борода совершенно меня преобразила. Самым трудным будет завоевать прочное положение в доме Рэттери и затем поддерживать его: сейчас здесь Лена, и я остановился в гостинице 'Рыболов' она предпочитала мягко ввести меня в круг семейства Рэттери - и в данный момент всего лишь 'друг', любезно доставивший ее в своем автомобиле. Я высадил ее с чемоданом, не доезжая до дома: она говорит, что не предупредила их письмом о своем приезде. Не опасается ли она,
