шелковой рубашке, украшенной спереди кружевным жабо и тонкими замшевыми шнурками, в синих штанах, заправленных в высокие черные сапоги, он выглядел волнующе мужественным. Его волосы были слегка растрепаны ветром, и он, входя на кухню, небрежно пригладил их рукой.
– Доброе утро, сеньорита. Хорошо ли вы спали?
Моргана вскочила.
– Более или менее, – кратко ответила она.
Луис наклоном головы принял ее ответ.
– Хорошо. Я рад это слышать. – Он подошел к плите и налил себе кофе в глиняную кружку. Повернувшись к ней и отпивая из кружки, он спросил: – Вы уже позавтракали?
– Я не голодна.
– Нет? – Он нахмурился. – Здесь очень хорошая еда.
– Не сомневаюсь. – Моргана сжала губы. – Сколько вы намерены меня здесь держать?
Он смерил ее насмешливым взглядом.
– Я не могу вам этого сказать, – с сожалением сообщил он. – У вас в стране сказали бы так: столько, сколько понадобится, и мой ответ будет таким же.
– Сколько понадобится для чего?
Он пожал плечами, пропуская вопрос мимо ушей, и допил свой кофе.
– До чего вкусно! – радостно воскликнул он и улыбнулся пленнице. Моргана была поражена внезапной переменой в его лице. – А весь ваш багаж остался в самолете?
Она кивнула:
– Да, мои чемоданы в самолете, верно. А что?
– А у вас там есть костюм для верховой езды?
Моргана сдвинула брови:
– Нет, я не езжу верхом.
– Не ездите? Тогда вас ожидает масса приятных впечатлений. Но какие-нибудь брюки у вас, без сомнения, найдутся?
Моргана вздохнула:
– Да, брюки у меня есть. А что такое?
– Я намерен показать вам мою долину, сеньорита, а лучше всего ее осматривать с седла. – Он указал на свои забрызганные грязью сапоги. – Я сегодня с утра уже съездил на шахту.
– На шахту? – Моргана нахмурилась. – На какую шахту?
Луис покачал головой:
– Всему свое время, как говорится. – Он оглянулся: на кухню вошла старушка. – А! Лючия, ты уже познакомилась с сеньоритой Мэллори?
– Да, сеньор! – Лицо Лючии потеплело. – Но сеньорита выпила только кофе!
– Тогда нам нужно устроить так, чтобы сегодня она провела побольше времени на свежем воздухе и к обеду как следует проголодалась. Тогда она сможет по-настоящему насладиться твоим вкуснейшим альмуэрцо, Лючия, – ответил Луис добродушно. – Где сеньор Рикардо?
Лючия развела руками.
– Сегодня утром я не видела сеньора Рикардо, – сказала она. – Я думала, может быть...
Он прервал ее кивком головы:
– Хорошо, Лючия. Пришли ко мне Мануэля.
– Да, сеньор. – Лючия вытерла руки о фартук и вышла за дверь, оставив их наедине.
Луис достал свой портсигар и закурил.
– Мануэль был сегодня утром на борту самолета, – сообщил он ей. – Все пассажиры здоровы и чувствуют себя хорошо, им подали кофе и булочки. Они провели ночь – как вы сказали бы – более или менее спокойно, и, естественно, им не терпелось узнать о своей дальнейшей судьбе. К сожалению, то, что сообщил им Мануэль, не встретило бурного одобрения.
Моргана уставилась на него:
– А что сказал им Мануэль? Они знают, где я? Почему мне не позволили поехать туда с ним и остаться вместе со всеми?
Луис пожал широкими плечами.
– Я решил не отправлять вас обратно, сеньорита, – ответил он уклончиво. – Не тревожьте себя. Причины, по которым я задерживаю вас здесь, никоим образом не связаны с моими личными желаниями. Со мной вы в полной безопасности.
Моргана наклонила голову.
– Ничего не понимаю, – воскликнула она. – Ну хорошо, а можно узнать, что вообще происходит?
– Конечно. – Луис вынул сигару изо рта. – Самолет, на котором вы сюда прилетели, поврежден, как вам известно. Починка займет некоторое время. И пока самолет не исправят, вам невозможно будет отсюда выбраться, ни одному человеку.
Моргана посмотрела на него:
– Значит, вы хотите сказать, что самолет будут чинить, чтобы мы смогли отсюда улететь?
Луис не торопился с ответом. Моргана вспыхнула от раздражения.
– Я не верю, что вы нас отпустите! – закричала она. – Поломка самолета – это просто хороший предлог, чтобы держать нас здесь. Зачем? Зачем мы вам нужны?
– Да ни зачем вы не нужны, – мрачно выпалил он наконец.
– Тогда в чем дело?
Луис вздохнул, его тонкие ноздри раздулись.
– Сеньорита... м-мм, как вас зовут, я не могу больше так официально к вам обращаться.
– Меня зовут Моргана, – нехотя ответила она. – Однако я предпочла бы более официальное обращение.
Он поднял брови:
– Вот как? Да, у вас есть характер, Моргана. Не взыщите, но я буду называть вас по имени. Мне оно нравится. Оно напоминает мне сказки моего детства. Моргана ведь была сестрой вашего короля Артура, правителя Камелота, правильно?
– Сводной сестрой, если точно, – поправила его Моргана, и он улыбнулся:
– Ах да. Это существо способно было принимать различные формы, сказочная фея несказанной красоты! – Он внимательно всмотрелся в ее смущенное лицо. – Вы, вероятно, удивлены, что такой варвар, как я, знает британские легенды, не правда ли?
– Да, вам всегда удается меня удивить, сеньор, – возразила Моргана холодно.
– Вы должны называть меня Луис, – твердо скомандовал он. – В конце концов, вчера ночью вы не обращались ко мне «сеньор Сальвадор».
– Вчера ночью я была напугана, я была в состоянии шока! Вы не можете сравнивать мое поведение вчера и сегодня.
– Все равно, мы установим более или менее приемлемые отношения, а потом будем двигаться дальше.
Моргана вовсе не хотела устанавливать с ним никаких отношений, но, естественно, у нее не было возможности проверить, как далеко она может зайти, не воздвигнув при этом между ними стену вражды, и, хотя сейчас он был настроен очень дружелюбно, она ему по-прежнему не доверяла. Несмотря на вежливое обращение, в нем все равно чувствовался едва уловимый след жестокости, и Моргана уже однажды столкнулась с унижением с его стороны. Временами ей казалось, что он с большим трудом сдерживает себя, и она задумалась над этим. Луис, несомненно, человек контрастов, и у нее пока не было никакой возможности узнать, каков же настоящий Луис Сальвадор. В роли О Халкао он явно пользовался безоговорочным уважением своих людей, они подчинялись его решениям, он был авторитетом для них, но его отношение к ней труднее было понять. В тот вечер, в посольстве в Рио, она почувствовала в нем какой- то интерес к себе, который, впрочем, больше ни разу не проявился со времени ее приезда сюда, так что теперь Моргана уже сомневалась, не вообразила ли она себе все это. Луис казался ей таким холодным, таким далеким, и оковы, которые он добровольно наложил на себя, имели очень мало общего с его сексуальными потребностями. И в самом деле он решительно настаивал на том, чтобы она не воспринимала
