сдерживалась, но она знала, что слезы ни к чему не приведут. Что бы ни ждало впереди, этот период полной изоляции сломил их больше, чем прямые угрозы.
Она неотрывно смотрела в иллюминатор, в сторону дощатых домиков, но там ничего не было видно. «Лендровер», на котором она приехала, стоял где-то вне поля видимости из самолета, так что неизвестно было, здесь ли он еще или уехал. Никто из них не был настолько наивен, чтобы предположить, будто партизаны ушли и оставили плато без охраны, но и догадаться, сообщили они уже о случившемся О Халкао или нет, было нельзя. Глаза у Морганы болели оттого, что она все время смотрела против слепящего солнца, и девушка испытывала безмерное отчаяние от гнетущей безысходности.
Она подумала об отце, о родственниках всех этих людей, которые напрасно ждали их в Лос- Анджелесе, мучаясь самыми страшными предчувствиями, о спасателях, которые снова и снова пытаются восстановить связь с самолетом, о поисковых командах, которые уже, наверное, выслали на их поиски. Но никто не сможет найти их здесь, в этих горах, где долины похожи как близнецы и один горный кряж встает за другим. Было бы невероятной удачей, если бы кто-нибудь из пилотов сумел пролететь достаточно низко и разглядеть внизу это плато, ведь они сейчас находились на расстоянии многих сотен миль от того маршрута, которым следовали, и никто в мире не знал об этом! Да и потом, даже если бы их обнаружили, что смогли бы предпринять для их спасения? Нет, положение было совершенно бедственным.
После полудня ребенок, наплакавшись вволю и утомившись, заснул, а отец прошел в начало самолета поговорить с Морганой и пилотом. Он был молод, лет двадцати пяти или двадцати шести на вид, и очень беспокоился за жену и ребенка.
– Пожалуйста, – сказал он с американским акцентом. – Сколько еще нас могут продержать здесь? Наша девочка не выживет в такой жаре без кипяченой воды и молока. Сделайте что-нибудь, прежде чем она проснется. Это бессмысленное затворничество. Вы знаете, что не можете взлететь, а мы не можем бесконечно оставаться в самолете без воды и пищи!
Моргана с сочувствием смотрела на него.
– Это моя вина, – вздохнула она. – Я вовлекла вас в это и теперь должна как-то исправить ситуацию.
– Но как? – уставился на нее пилот. – В чем ваше преимущество перед любой другой женщиной из присутствующих?
Молодой американец нахмурился.
– А насколько хорошо вы знаете этого О Халкао? – поинтересовался он довольно резко. – У вас есть на него какое-нибудь влияние?
– Да что вы такое говорите? – Глаза Морганы вспыхнули.
Американец покачал головой.
– Да так, ничего, – пробормотал он будто небрежно. – Просто, понимаете... мне кажется, у меня кончается терпение. Но как именно вы можете нам помочь?
Моргана задумалась.
– Я могу пойти и сдаться, – предложила она. – Может быть, если я снова окажусь у них в руках, они переселят вас в те помещения, которые приготовили.
Услышав это, пилот ударил кулаком по ладони другой руки.
– Что за ерунда! – сердито воскликнул он. – И у нас, кстати, есть пистолет.
– А сколько там патронов? – спросил чей-то голос. Моргана повернулась и увидела подошедших стюардесс.
– Вот видите! – воскликнул американец. – Это безнадежно! Безнадежно!
Моргана вздохнула и поднялась со своего места.
– Ничего не поделаешь, – сказала она, когда пилот попытался было задержать ее. – Я должна это сделать.
Моргана опять посмотрела в иллюминатор в сторону палаток и вдруг резко отпрянула.
– Смотрите! – ослабевшим голосом произнесла она. – Подкрепление!
Все столпились у иллюминаторов, стараясь понять, в чем дело. К плато прибыло целых два «лендровера», и сейчас они подъезжали к самолету. Один был с открытым верхом, и на нем сидели несколько солдат, у каждого на коленях лежало ружье.
В самолете немедленно началась паника. Женщины кричали и истерически визжали, мужчины безуспешно старались их успокоить. Обе стюардессы отчаянно пытались отнять у одной целый пузырек снотворного, которое она хотела проглотить, кто-то из пожилых пассажиров лежал в своем кресле в бессознательном состоянии от невыносимой жары и ужаса.
У Морганы взмокли ладони, по спине пробежала струйка холодного пота. Ее охватил панический страх, и девушке стоило огромных усилий не поддаться эмоциям.
– Это все из-за вас, – визгливо кричала ей какая-то женщина, лицо ее искажала гримаса испуга и ярости, кто-то еще кивал в подтверждение ее слов, с презрением глядя на Моргану.
Не говоря ни слова, Моргана отвернулась и прошла к выходу. Пока она сражалась с замком, рядом с ней оказался пилот.
– Не уходите, слышите! – воскликнул он. – Они в панике. Не обращайте внимания на то, что они говорят. Им просто нужен козел отпущения, и им оказались вы!
Моргана покачала головой.
– Разве вы не видите, что делать нечего? – сказала она бесцветным голосом. – Мне нужно идти. Я... я должна попытаться предотвратить это... что бы они ни собирались с нами сделать!
Пилот беспомощно посмотрел на нее.
– А если они вас убьют? – тихо спросил он. – Что это докажет?
Моргана пожала плечами.
– А зачем им меня убивать? – ответила она вопросом на вопрос, но голос ее звучал не очень убедительно.
В этот момент дверь внезапно подалась под ее рукой, и Моргана с усилием широко распахнула ее, отступив назад от внезапного порыва ветра, чуть не сбившего ее с ног. Она села на пороге и стала осторожно сползать вниз, когда до земли осталось несколько футов, спрыгнула, но все равно потеряла равновесие и сильно оцарапалась, упав на посыпанную гравием площадку летного поля. Лестницу убрали, когда ушел Витторио, и не было никого, кто мог бы поставить ее снова.
Моргана поднялась на ноги как раз в тот момент, когда первый «лендровер», подпрыгнув на кочке, рывком остановился около хвоста самолета. Из него выскочили двое мужчин. Моргана, мигая от яркого солнечного света, сначала не различала их лиц, но потом ее сердце ушло в пятки: она узнала Мануэля и О Халкао.
Луис широкими шагами подошел к ней, лицо его потемнело от гнева и презрения. Он крепко схватил ее за запястье, словно сжав тисками. Мгновение, показавшееся Моргане вечностью, он остро вглядывался в ее лицо, замечая и темный кровоподтек на щеке – след от удара одного из своих людей – и полоски размазанных слез. Он тяжело дышал, на виске его дергалась жилка.
– Ну что, сеньорита, – мягко, почти шепотом сказал он ей наконец. – Теперь вы согласны быть послушной, так ведь?
Моргана старалась вырваться, чувствуя, что взгляды всех пассажиров лайнера устремлены на них.
– Да, да, да, – закричала она в изнеможении. – Только не трогайте людей в самолете! А со мной делайте что хотите!
Он еще некоторое время изучал ее лицо, потом подтолкнул к Мануэлю.
– Посадите ее в машину! – скомандовал он резко. – И присматривайте за ней.
– Да, патрон! – кивнул Мануэль и, взяв Моргану за руку, потащил ее к «лендроверу».
Луис пошел ко входу в самолет, и Моргана дернулась назад, сгорая от желания узнать, что он задумал, но Мануэль резко толкнул ее вперед, и ей пришлось повиноваться. Сидя на заднем сиденье «лендровера», она видела, как приставляли лестницу ко входу в самолет, как по ней поднялся Луис в сопровождении нескольких вооруженных партизан и вошел в салон. Она посмотрела на Мануэля, но тот отвернулся от нее, явно не намереваясь разговаривать.
Потянулось долгое ожидание. Луис и его люди находились в самолете, но ни шума, ни выстрелов
