мог бы затеять что-нибудь и похуже. – Марианна слегка улыбнулась, теперь совершенно уверенная, что победила Моргану в этом словесном поединке. – Однако ему не удастся сделать ничего такого, с чем мы не справились бы, – добавила она.
Следующие два дня тянулись бесконечно долго. Луис не возвращался на виллу, и Моргана все время проводила в борьбе с депрессией, которая грозила совсем захлестнуть ее. Часами напролет она сидела одна в своей комнате, не желая рисковать тем, что столкнется где-нибудь в доме с Марианной. У нее не было никакого желания снова переживать те душевные муки, которым так безжалостно подвергла ее старуха, и ей страстно хотелось убежать отсюда, снова оказаться среди людей и вещей, знакомых и любимых с детства.
Она думала об отце – наверное, он уже отчаялся когда-нибудь увидеть дочь. Чем он теперь заполняет свои дни? Лекционный тур, который должен был закончиться через пару дней после прилета Морганы в Лос-Анджелес, уже позади, и ничто больше не держало его в Соединенных Штатах. Моргана подумала, что, может быть, он действительно полетел в Рио, а может, ему пришлось вернуться домой, в Англию. Ведь, в конце концов, у него там были дела, работа, какие-то вещи, требовавшие его личного участия. Но осознание того, что он сейчас находится за тысячи миль от нее, в ее нынешнем положении казалось невыносимым.
Один раз на виллу приезжал Рикардо, Моргана виделась с ним, но только в присутствии его матери, и он не выказывал ни капли той кипучей наглости, которую позволял себе раньше. Напротив, он был сдержан и покорен и явно подчинялся доминирующему влиянию матери.
Педро был единственным, с кем Моргана могла по-настоящему поговорить. Хотя их конные вылазки были теперь запрещены, они встречались во дворе виллы, и мальчик показал Моргане стойла и ухоженный сад, весь в цвету под искусственной защитой стен. Вначале Моргана не желала упоминать в разговоре имени Луиса, но, когда они узнали друг друга получше, она попросила:
– Скажи мне кое-что, Педро. Что добывают в шахте в долине? Что именно дает Сальвадорам эту власть – или богатство, если хочешь?
На тонком юном лице Педро появилось беспокойство.
– Я никак не могу вам этого сказать, сеньорита. Я не имею права открывать вам это. Вы должны спросить об этом у О Халкао! Или сеньору Марианну!
– А ты думаешь, они мне скажут? – Марианна оперлась о стену двора, обрывая лепестки отцветавшей магнолии. – Ты же сам знаешь, какого мнения обо мне сеньора!
Педро склонил голову.
– Сеньора Марианна – гордая женщина, – сказал он наконец. – Наверное, гордость – это грех, я не знаю, но я зато знаю, что сеньора Марианна часто не так смотрит на вещи, как все остальные.
Моргана пристально посмотрела на мальчика:
– Она ведь когда-то была первой леди Монтераверде, да?
Педро кивнул:
– О да, сеньорита. Сеньоре это нравится. Когда она и господин президент приезжали сюда изредка, ну... как бы это сказать... на отдых, мама говорит, она была тогда такой милой, настоящая гранд-дама.
Моргана вполне могла это представить.
– А ее муж? Президент? Он что был за человек?
Педро пожал плечами:
– Мама говорит, он был добрый человек. Ей кажется, ему совсем не нравилось быть президентом. Но так нужно было, все считали, что он должен занять эту должность, и сеньора никак не могла допустить, чтобы он пренебрег этим долгом.
Моргана медленно опустила голову.
– Серый кардинал, – пробормотала она, почти про себя. – Но ведь наверняка он мог бы избежать этого, если бы хотел.
– Может быть, может быть, – пожал плечами Педро. – Кто знает? Но на него слишком сильно давили, его отец в то время умирал, иначе он сам вступил бы в эту должность. Кроме того, сеньор Карлос – из рода Сальвадор, а Сальвадоры никогда не уклоняются от исполнения долга.
Моргана вздохнула.
– Это верно, – медленно согласилась она. – А что делала сеньора после убийства?
Педро нахмурился:
– Она вернулась жить сюда.
– Она была расстроена?
Педро приподнял темные брови:
– Ну наверное, надо думать. Моя мама говорит, что она не любила об этом разговаривать. И потом, были всякие слухи.
– Какие слухи?
Педро сжал губы:
– Ну... поговаривали, что президент был с другой женщиной, когда его убили. О, это так и не было доказано, и все слухи пресекались, но иногда мне и самому кажется... – Он вздохнул. – В любом случае, вскоре после этого сеньор Луис решил, что раз так случилось, он должен отомстить за смерть отца и уничтожить диктатора.
– Он в то время был всего лишь мальчиком, – воскликнула Моргана.
Педро кивнул:
– Я знаю. Но когда у мальчика убивают отца, он должен стать мужчиной.
Моргана слушала, поражаясь тому, что вся жизнь Луиса была подчинена чужому диктату. Ее злило то, что она ничего не могла с этим поделать. Педро вздохнул.
– Мне будет жалко, когда вы уедете от нас, сеньорита, – сказал он. – Мне так понравилось с вами видеться... разговаривать.
– Мне тоже, Педро. Но здесь для меня нет места.
– А что будет делать сеньор Луис, когда вы уедете?
– Не понимаю. – Моргана покачала головой. – Ты же должен знать, что сеньор Луис намерен поступить в семинарию в Волтио, когда все будет закончено. – Ее голос слегка дрогнул, когда она с ясностью вспомнила свою перепалку с Марианной.
Педро небрежно откинул со лба черные волосы.
– Но сеньор Луис не такой человек! – твердо заявил он.
Щеки Морганы вспыхнули.
– Какой не такой, Педро?
Мальчик отвернулся, сгорбившись.
– Сами знаете! – сказал он грубовато. – Я что, не видел... – Тут он внезапно замолк.
Моргана быстро обошла его кругом, заглядывая ему в лицо.
– Да, Педро? Что ты видел?
Тот отчаянно покраснел, его смуглые щеки полыхали огнем.
– О нет, ничего, сеньорита.
– Педро!
Он тяжело вздохнул: – Ну ладно, в то утро, когда вы поехали кататься верхом с сеньором, я тоже поехал за вами.
– Ты поехал за нами?
– Да, сеньорита.
– Но зачем?
Педро покачал головой:
– Не знаю. Просто хотел... ну... защитить вас, вот и все. Я... я же не знал, что вы... – Тут его голос горестно осекся. – Все равно, я был далеко позади, и, только когда вы выбежали из лесу, я чуть не выдал себя.
– Ты прятался в лесу?
– Да. – Педро облизал губы. – И когда я увидел, в какую сторону вы побежали, я поехал за сеньором
