– Дэк ить это же Дьявол! – закричал Розов. – Пра он, Черный Дьявол!
Мужики начали сходиться к дому Козиных. Но не спешили подойти близко: пес щерил клыки.
– Сторонитесь, друзья, кто знает, что у него на уме, – предостерег сельчан Федор.
Козин сел на крыльцо, начал разуваться. Дарьюшка отнесла богатые трофеи в ледник. Разулся, обнял Черного Дьявола, тот прижался к нему и замер. Подходили мужики, тихо разговаривали:
– Молись, Розов, на Дьявола, две беды он отвел от тебя.
– М-да, молился бы, да ить это же дьявол.
– Дурак, дьявол – это ты, это купец наш. А он умный пес, и только. Молись!
– Могу и помолиться.
– Хотя бы за то, что он уханькал Безродного, и то можно помолиться, – бросил Гурин.
– А может, не он?
– Он, больше некому. Это не пес, а судьба Безродного. Цыган нагадал и тоже сгинул. Может, и его Дьявол прибрал. Обои стоили того.
Но Федор молчал, не открывал ему известной тайны.
– Пусть живет. Долг я Дьяволу прощу, – тихо сказал Гурин.
Федор коротко рассказал любопытным, как он нашел Дьявола. Не будешь же все рассказывать, чем переболел, сколько дум передумал. Такое не каждый поймет…
У Козина сразу дела пошли в гору. Сходил еще раз на пантовку и снова добыл пять пантачей. Добыл легко, будто на прогулку сходил или в загон-маральник. Пес одного за другим нагонял на него изюбров – стреляй, не ленись. Ожил человек…
Однажды к Козину зашел Гурин, поговорил о том, о сем, о колонках, которых должно быть в этом году много, о белке, что ходом шла через деревню, может, где близко остановится: урожай на шишки хороший. Наконец он приступил к главному:
– Ты, Федор Калиныч, окреп, деньги есть. Но как ты смотришь на то, о чем мы с тобой не раз говорили, о революции, о коммуне, всеобщем добре?
– Как раньше смотрел, так и сейчас смотрю. Ведь я тебе обязан во многом: не подними народ ты в мою защиту, и гнить бы мне на каторге.
– Ну, это все мелочи, народ увидел неправедность в делах Баулина, потому и пошел. Выручил. Может статься, еще не раз нам придется выручать друг друга. Время такое, что надо стоять горой за друзей, они на улице не валяются, не то сомнут, изломают. Дело, значит, такое, тебе буду говорить все как на духу: деньги нужны на бумагу, чтобы выпускать листовки. Правду сказывать народу. Пришел к тебе как к самому верному человеку, который познал почем фунт лиха.
– Ну и что? Денег надо?
– Надо. У меня сколько было, все отдал. Теперь наши таятся уже год в тайге. Им надо помочь. Слышал о Шишканове и его друзьях? Вот и хорошо. Трудно у них с патронами и винтовками. На троих одна.
– Знаю Шишканова, добрый мужик. О нем много хорошего рассказывал мужик из Ивайловки, Кузьма Кузьмин. Могу дать три тысячи ассигнациями. Хорошим людям помочь – одна радость.
– Деньги отвезешь и передашь лавочнику Пятышину. Ты его знаешь.
– Пятышина из Ольги? Да ведь это мироед, хапуга!
– Это наш человек. Ты с ним обо всем и договоришься. Главное – патроны, винтовки и продукты. Здесь брать нельзя, сразу смекнут что и как. Купишь у него две винтовки. Мы их передадим шишкановцам. Хоть ты человек и неприметный, но делай все втайне. На глаза приставу не попадай. Пятышин передаст тебе листовки, ты их привезешь мне.
– Выполню все, как просишь. Не сумлевайся.
Козин приехал в Ольгу и передал просьбу Гурина также деньги, что собрали сельчане на доброе дело.
– За деньги кланяюсь в ноги. Винтовки получишь, патроны тоже.
– Скажите, вы лавочник, человек богатый, как же вы это с бунтарями-то связались?
– Я богатый? Не скажи. Я самый бедный человек, но в то же время самый богатый. Не понятно? Поясню. Я строил дороги, мосты, почтовые станции, рубил лес, дрова и все, что зарабатывал, отдавал беднякам, ставил всех на ноги. Не просто, на, мол, получай, а платил за работу больше. Разорился. И думаешь, народ бросил меня? Нет. Те же бывшие бедняки собрали деньги и поставили мне лавку. Сказали, мол, торгуй праведно, продолжай помогать нашим. Руби купцов под корень. Так вот и создали свою народную лавку. Где можно, там и режем купцов. А почему стал бунтарем? Потому, что сил больше нет смотреть, как мыкается народ. Лихотно смотреть, как его грабят. Вот и пошел за народ. Я хочу, чтобы было у нас самое справедливое государство на свете. Силова знаешь? Так вот, этот человек против нас. Богач сказочный. Но за нас его сын Федор, а там, смотришь, и другие пойдут. Силову ничего не остается делать, как подать нам руку. Один в тайге что медведь в берлоге – обложат, убьют. Почему Силов Федор за нас? Потому что он честный. А честному человеку иного нет пути, как пойти за народ. Говорят, что война на носу. Царь-батюшка глуп. Даст в руки народа винтовочки, народ-то повернет дула против него же. Рванет Россия в галоп, понесут ее лихие кони. А там и праведное государство будет, так и вкатим в него… Твои деньги не пропадут, пойдут в дело.
– То так, говорить ты могешь. Твоими бы устами да мед пить. Только не верю я, чтобы можно было на вороных въехать в обетованную землю. Силов не сразу отдаст свой хутор.
– Отдаст, сам принесет нам на блюдечке.
– Поживем – увидим. Винтовки-то когда забрать?
– Лучше всего ночью, ночью и уедешь, чтобы ни один глаз шальной не узрел тебя. Мышка кто? Мелочь, а пол в амбаре прогрызет. Прогрызет, зернышко-то и потечет на землю. Собирай знай, носи в норку. Так и мы, пока помалу, а потом возьмемся вершить большие дела. Всякому фрукту свой час. Сейчас для блезиру купи кусок сатину и уходи, вона катит на тройке сам Андрей Андреевич Силов.
– Робишь? – бросил Силов, когда вошел в лавку.
– Роблю, деньги не успеваю ссыпать. Думаю тебя догнать. Хочу ставить здесь каменный магазин, чтобы все под стеклом. Девок завезу с города, как ты на это смотришь, брат Андрей Андреевич? Хотел бы тебя просить о маленьком одолжении: для магазина не хватает ста тысяч. Одолжи? А? Будь ласка. Всех девок одену в белые платья, лучших – в бардак. Бардак думаю ставить на берегу бухты. Одобришь ли мою затею? Как лучше нарядить: чтобы были ножки оголены или в длинных платьях? А? Дай совет, ты мудрый мужик, а потом мы же по отцу братья. Не забыл, чать, отца-то?
– Не забыл, – буркнул Андрей Андреевич. – Деньги надобны?
– Да, оформим все честь по чести. Хочешь, иди ко мне в пай. Приедет генерал Крупенской, не надо будет бегать и искать девок-то для него, они будут у меня в бардаке. Да и ты когда-никогда забежишь душу потешить. Для брата оставлю самую лучшую. Раньше ты злился на меня, что я строил дороги, был богаче тебя. Счас ты самый великий человек на всю тайгу. Подумай. Можем стать еще богаче.
– Дело. Ты всегда был мудр, – на лесть ответил лестью Силов. – Сто тысяч я тебе дам. Сколько же будет моего пая?
– Десять процентов. Только десять.
– Ого, размахнулся ты. Мильенное дело хочешь развернуть?
– Да. Помогай, братуха! Такое завернем, что небу будет жарко. Помогай.
