Опиум

Пой о святости и позоре,
О стенающих трупных рвах…
Мир — как гибнущий лепрозорий
На тропических островах.

Записка от уезжающего во Внутреннюю Монголию

«Люблю» — простое слово,
Плевочек в пустоту.
Его катаю снова,
Как леденец во рту.

На сердце мятный холод,
А, как бросало в жар!
Булавочкой проколот
Воздушный алый шар.

А был он безразмерный
Летающий кондом.
И запах парфюмерный
Тревожил отчий дом.

Но всё — зола да сажа
И прочая тщета…
Китайского пейзажа
Бесценна нищета.

Пускай хоть в Улан-Батор
Ведёт мой скорбный путь.
А ты купи вибратор
И про меня забудь!

Не то чтоб стал негоден,
Не то чтобы ослаб,
А просто стал свободен
От нимф и прочих баб.

Звенит ночной трамвайчик
Про давние дела.
А был ли этот мальчик?
А девочка — была?

«Люблю», — вздохнуть не смели.
«Люблю», — срывался пульс…
Рублёвой карамели
Полузабытый вкус.

Алеутская песня

Моей жене

Обними меня крепче, любимая, обними меня крепче,
Пока ветер, рождённый вращеньем галактик, в кустарнике шепчет,
Дребезжит жестяной облетевшей листвой так по-нищенски сиро,
Мою бедную душу срывая с шершавой поверхности мира.
Обними меня крепче, любимая, обними меня крепче,
Пока в мышь не вонзил свои когти прожорливый кречет,
Пока мне только страшно смотреть в эту вечную дикую бездну,
Обними меня крепче, не то я во мраке кромешном исчезну.
Обними меня крепче, любимая, обними меня крепче,
Помолись обо мне Божьей Матери да Иоанну Предтече,
Помолись, чтоб меня тихим словом любви — «Авва, Отче!» —
Удержать в ледяном дуновенье арктической ночи.
Обними меня крепче, любимая, обними меня крепче,
И утихнет Борей, и шепнут непослушные губы: «Мне легче…»
И целую я пальцы руки слабой, маленькой, тленной,
Вновь меня не отдавшей безжалостным духам Вселенной.
Обними меня крепче, любимая, обними меня крепче…

Мещера