Её энтузиазм меня порадовал. Она действительно думала, что правда лучше всего? Если мои тайны были столь безобидными, зачем бы я держал их в секрете?
- Договорились, пусть 'Джо', - согласился с ней я. - Если бы Джо был более внимательным, то подобрал бы ещё более подходящее время, - я покачал головой, подавив мысленную дрожь от того, как близко сегодня я был к тому, что бы опоздать. - В таком маленьком городишке только ты умудряешься попадать в неприятности. Ты бы испортила криминальную статистику лет на десять.
Она надула губы, и уголки осунулись:
- Мы говорили о гипотетическом случае.
Её раздражение меня позабавило.
Ее губы, ее кожа … Они выглядели настолько мягкими. Я хотел коснуться их. Мне хотелось кончиком пальца загладить морщинку, пролегающую между ее бровей. Это было невозможно. Мое прикосновение было бы ей неприятно.
- Да, точно, - отозвался я, возвращаясь к беседе прежде, чем я полностью погрузился бы в мрачные размышления. - А тебя мы назовем 'Джейн'?
Она наклонялась ко мне через стол, в ее широко открытых глазах больше не было места шуткам и раздражению.
- Как ты узнал? - она спросила с напором, понизив голос.
Должен ли я раскрыть ей правду? И, если да, то какую ее часть?
Я хотел открыться ей. Я хотел заслужить доверие, которое я все еще мог видеть в её глазах.
- Мне ты можешь довериться, - прошептала она, вытягивая одну руку вперед, как будто желая коснуться моих рук, покоившихся передо мной на столе.
Я отодвинул их от неё - мне была ненавистна сама мысль о её реакции на мою холодную каменную кожу - и она убрала свою руку.
Я знал, что мог ей доверять, и быть уверенным в сохранности своих тайн; она целиком и полностью этого заслуживала. Но я не мог доверить их ей, так как не был уверен, что она не придет от них в ужас. А тайны, определенно, должны были напугать ее. Правда была ужасной.
- Не знаю, есть ли у меня теперь вообще выбор, - пробормотал я. Мне припомнилось, как я когда-то поддразнивал ее, называя - 'исключительно невнимательной'. Тем самым оскорбив ее, если я правильно прочитал это по ее лицу. В конечном итоге, я мог исправить эту единственную несправедливость:
- Белла, я был не прав - ты гораздо более наблюдательна, чем я ожидал.
И, хотя она не осознавала, я уже дал ей много зацепок. Она ничего не пропустила.
- Я думаю, ты во всем был прав, - сказала она, улыбаясь и тем самым дразня меня.
- Зачастую, так оно и есть. - Это было совершенно обычным делом, знать, что должен делать. Я всегда был уверен в выбранном мной пути. А теперь все было таким разрозненным и беспорядочным.
И все же, я не хотел ничего менять. Мне не нужна жизнь, не имеющая смысла. Пусть этот беспорядок будет, если он значит, что у меня есть шанс быть с Беллой.
- По поводу тебя, Белла, я еще кое в чем допустил ошибку, - я продолжал, выбрав другую тему:
- Ты не магнит, притягивающий несчастные случаи - это не достаточно широкое понятие. Ты - магнит для неприятностей. Если, в радиусе десяти километров, будет что-то опасное, то оно неизменно найдет тебя.
Почему ее? Что она сделала, чтобы заслужить подобное?
Лицо Беллы снова посерьезнело:
- Себя ты тоже считаешь опасным?
В ответе на этот вопрос честность была важна как никогда.
- Определенно да.
Она немного сузила глаза - теперь без подозрения, но с большим интересом. Она снова потянулась рукой через стол, медленно и целенаправленно. Я отодвинул свои руки на расстоянии сантиметра от нее, но она проигнорировала это, решив дотронуться меня. Я задержал дыхание - на этот раз не из-за ее аромата, а из-за внезапного, подавляющего напряжения. Страх. Моя кожа внушит ей отвращение. Она убежит прочь.
Она слегка провела кончиками пальцев по тыльной стороне моей руки. Жар от ее, столь нежного прикосновения, не походил ни на что, что я когда- либо чувствовал прежде. Это было практически настоящее наслаждение. Практически, за исключением моего страха. Я следил за ее выражением, пока она ощупывала холодный камень моей кожи, все еще затаив дыхание.
Уголки ее губ приподнялись в легкой улыбке.
- Спасибо, - произнесла Белла, встречаясь со мной взглядом. - Это уже во второй раз.
Ее мягкие пальчики задержались на моей руке, как будто это доставляло ей удовольствие.
Я ответил так обыденно, как только смог:
- Давай этим и ограничимся, согласна?
Она скорчила рожицу, но согласно кивнула.
Я вытянул свои руки из-под ее. Каким же восхитительным было ощущение от ее прикосновений! Но я не собирался ожидать чуда и испытывать ее терпение, ведь все могло резко измениться не в лучшую сторону. Я спрятал руки под столом.
По выражению ее глаз можно было легко все прочитать; хотя ее мысли были все такими же беззвучными, я мог в них увидеть, в равной степени, доверие и удивление. Именно в тот момент я осознал, что мне бы хотелось отвечать на ее вопросы. Причем это совершенно не потому, что я был ей чем-то обязан. И не потому что я хотел, чтобы она доверяла мне.
Я хотел, чтобы она узнала меня.
- Я следовал за тобой в Порт Анжелес, - сказал я ей, слова слетали с языка слишком быстро, так, что мне не удавалось сделать их такими, как нужно. Я знал, как опасна может быть правда, я очень рисковал. В любой момент, ее неестественное спокойствие могло перерасти в истерику. Наоборот, осознание этого, заставляло меня говорить быстрее:
- Я никогда не пытался прежде спасать кого бы то ни было, и это гораздо труднее, чем можно было предположить. Но может быть, все дело в тебе. Обычные люди, кажется, не попадают в течение дня в такое количество катастроф.
Я ждал появления реакции.
Она улыбнулась. Уголки ее губ поползли кверху, а шоколадные глаза излучали тепло.
Я только что признался, что преследовал ее, а она улыбалась.
- А ты не думал, что в тот день мне было суждено попасть под фургон Тайлера, а ты нарушил весь ход событий? - спросила Белла.
- Не только в тот день, - ответил я, опустив глаза и уставившись на темно-бордовую скатерть, плечи мои опустились. Крушились мои защитные барьеры, правда вытекала все так же свободно и опрометчиво.
- Твоя судьба была предрешена тогда, когда мы впервые повстречались.
Это было правда и я ненавидел её. Я был в ее жизни подобно подвешенному лезвию гильотины. Походило на то, как будто она была отмечена для смерти жестокой и несправедливой судьбой - кажется, мне было отведено место некоего инструмента, которым та же самая судьба старалась казнить Беллу. Я попытался 'оживить' такую судьбу - ужасный гризли, ревнивая ведьма, мстительная гарпия - вот что выходило.
Мне нужно что-то, кто-то, ответственный за эту несправедливость - таким образом, у меня бы появилось нечто, с чем можно бороться. Что-нибудь, что угодно, что можно разрушить, так, чтобы она могла быть в полной безопасности.
Белла сидела тихо-тихо; дыхание участилось.
Я наблюдал за ней, зная, что в конечном итоге увижу тот ужас, которого я так дожидался. Допускал ли я вообще, как близко я был к тому, чтобы убить ее? Ближе того фургона, который затормозил в сантиметрах от того, чтоб не задавить ее. И все же, ее лицо было по прежнему спокойно, ее глаза, все еще внимательны, они излучали только заботу.
- Ты это помнишь? - она должна была помнить это.
- Конечно, - отозвалась Белла совершенно спокойным голосом. Ее глубокие глаза были полны понимания.
Она знала. Она знала, что я хотел убить ее.
И где же крики?
- И ты по прежнему сидишь здесь, - сказал я, указывая на ее врожденную противоречивость.
- Да, по прежнему здесь сижу… и это благодаря тебе, - ее выражение изменилось, стало присутствовать любопытство, но тут Белла резко сменила тему:
- И все-таки, каким же невероятным образом ты смог меня сегодня найти...?
Безнадежно, меня еще раз подтолкнули к барьеру, защищавшему ее мысли, отчаявшись понять. Для меня это было так нелогично. Как ее вообще заботило что-то еще, если такая явная правда открывалась сейчас за этим столом?
Белла с интересом дожидалась ответа. Ее кожа была бледная, и хотя для нее это было естественно, это касалась меня. Ее обед стоял практически нетронутым перед ней. Если я продолжу рассказывать в том же духе, ей понадобятся силы, чтобы легче перенести предстоящий шок.
Мне пришлось поставить условие.
- Ты - ешь, а я буду говорить.
Не прошло и тридцати секунд, как Белла бросилась наполнять свой рот с такой скоростью, которая противоречила ее спокойному состоянию. Она мечтала узнать ответы гораздо больше, чем подавала вид.
- Это гораздо тяжелее, чем могло бы быть - разыскивать тебя, - сказал я ей. - Обычно я могу найти кого-то очень легко, единожды услышав их мысли.
Я более внимательно стал следить за ее реакцией, как только это произнес. Определить ее было одним делом, а вот делать какие-либо выводы - другим.
Сидела она неподвижно, широко раскрыв глаза. Я стиснул зубы, ожидая вот-вот наступления ее паники.
Но она только единожды моргнула, громко проглотив еду, а затем быстро запихнула в рот очередную порцию. Она хотела, чтобы я продолжил.
