ваше физическое восприятие.
Скорпион повернулся:
— Он показывал мне сон, где Световит был сам по себе.
— Так он и есть сам по себе. Всегда. Род же, породив ипостаси, не растворился в них. Это божественный уровень, вам сейчас не понятный, — Родослав сделал эффектную паузу. — Позвольте продолжить. Мир не догматичен, как это стараются преподнести радетели вер. У одних и тех же богов столько имён, сколько придумают люди. Мысль, найдя много сторонников, становиться материальной. Не было адско-райской тематики, но появилась мысль и гляди же — Велес создал резервацию в Африке, а Тартар нашёл себе место под Алатырскими горами и Чёрным морем. И Лилит, не вклинивающаяся в современные представления, ушла в прошлое, как Денница, бог второй волны, в будущее.
Сёма снова вздохнул. Родослав махнул рукой, продолжая:
— Если мне объяснять тебе суть Первочеловека, порожденного Макошью и Даждьбогом, ты вообще уснёшь?
— Макошь — богиня матерь? Это её изображали толстой бабой пещерные люди?
Родослав вздохнул:
— Изображали. Как только не изображали.
— А Даждьбог?
— Его изображали символом неба.
— Замечательно, выходит, первые люди не слеплены, а порождены небом и матерью?
— Перволюди — потомки богов. Не дети Перуна, он молодой бог второй волны, Даждьбоговы дети. А Творец приходиться дедом первых людей. В каждом из нас заложено ДНК Рода. В каждом боге, полубоге и человеке. Ведь разделив единого человека на мужское и женское, каждому дал симметричные спирали.
— Кто разделил?
— Род.
— Зачем?
— Для развития. Наша вселенная дуальна, иначе никак.
— А что там дальше с богами?
— От первой волны богов вместе с Перволюдьми пошла и вторая волна стихийных богов, богов охоты, животноводчества, ремесла, торговли, знаний, мудрости, полубоги и чудища, порождённые Марой: Велес, Денница, Люцифер, Стрибог, Дый, Симаргал, Перун, Дана, Иштар, Атлант, Лемур, Асур, Крышень, Вышень, Брахма… Их множество, порядка тысячи. Просто одни примелькались, другие исчезли в конфликтах или просто ушли. У каждого много имён, ибо много толкований по разным временам. Велес разделил индоевропейцев на ариев и семитов, Атлант и Лемур породили собственную расу, Асур вывел из Перволюдей монголоидную расу.
— А негроидную? — не переставал сыпать вопросами Сёма.
— Опыты Лемура.
— А Меченый?
— Меченый, как сын Миромира и Лилит, является богом второй волны.
— Почему Меченый?
— Мы трое меченных. Денница, вернувшись с будущего, обрёл столько силы, что поглотил Чернобога и сел на импровизированный трон. Он и отметил меня, брата и его сына. У каждого из нас по три цифры на руке. — Родослав закатал рукав рубахи, оголив три чёрные единицы. — У брата девятки, у сына его — шестёрки.
— Шестёрки? Почему вы не дали ему имени при рождении?
— Денница сказал, что когда нарекут его, наступит расцвет Кали-Юги. Вот и наступил две с лишним тысячи лет назад. А имя ему всё же дали. Ему и отцу. Иудеи прозвали Миромира и Меченого Гогом и Магогом. Знакомые имена?
Блондин подскочил с коврика:
— Так, Скорп, пойдём в горы, а? Перегруз мога.
— Подожди, — Скорпион поймал взгляд отца. — А что же с Колядой?
— Вторая ипостась Спасителя. Ходил, бродил, добрёл до Срединных гор. Их ещё хвали одно время Пановыми. Урала, если по-нашему. Подгорный народец ему меч подарил. Их чёрного булата. Хорошая вещь. Он с ним и пошёл в Тартар за Адамом и Евой. Велес же схалтурил. Вроде умерли они физически, а реинкарнации для них не придумал, вот в ад и поместил свои изобретения. Это Лилит бессмертие обрела за мучения, как дар богов, а не те двое.
— Я понял, почему пантеон язычества развалился, — кивнул Сёма. — Пирамиду иерархии походу только сами носители званий, волхвы, и знали. А одного бога проще почитать, вот на этом три мировые религии и вывезли, будь то христианство, иудейство или ислам. Как, впрочем, буддизм, иудаизм и всякое там конфуцианство.
— А пророки тебе, святые, апостолы и прочие первозванные, чем не пантеон?
— Вам может быть, за сорок тысяч лет и больше намозговать удалось, а мне некогда. У человека срок жизни короткий: родился, вырос, туннель, родился, вырос, туннель. Скорп, пойдём уже в горы. Живу потрясём, может он тебе акупунтурно куда-нибудь нажмёт, ты и воспрянешь духом и телом.
— Да идём, идём.
Родослав расплылся в улыбке, глаза настольгически закатились:
— Вы же молодые ещё, вам ещё шагать и шагать. Ещё столько грабель, столько шишек. Отделиться, попутешествовать, самим всё увидеть, а потом кивнуть в такт ранее произнесённым словам… Словам родителей.
Сёма развёл руками:
— Какие грабли? Страна зажата в тиски, Эмиссаров что убивай, что нет, мало что меняется, а тут ещё, то ли новая мировая религия, то ли возврат к прошлому, то ли вообще черте что. Мы за Лерой в командировку выдвигались, нам не до богов, не до демонов. Нас дома ждут.
— А если сгорит дом? Умрут все?
Сёма прищурился:
— Ты точно сын светлого бога? Или с божественной точки зрения всё это снова не имеет значения? Так может наш мир — тюрьма вселенной? Поназаслали уголовничков, воюют друг с другом.
Родослав посуровел:
— Что если не будет у вас точки возвращения, ни памяти прошлой. Как проклятые на вечное скитание цыгане скитаться будете из угла в угол?
— Скорп, ну что у тебя за родня такая пасмурная? Вторую стадию ещё, что ли не прошли?
— Стадию?
— Ну, с рождения человек — оптимист. Детство. Потом пессимист — половое созревание, первые кризисы, всё такое. Потом реалист. Как бы нашёл себя в жизни, устоялся. А четвёртая стадия — фаталист. О душе, о бренном. Мысли о переходе за черту. Судьба. Всё такое.
— Я с тобой в связке не пойду.
— Что у тебя всё так по-детски? Кашу не буду, в связке не пойду… Совсем расслабился?
— Ты уморишь даже горы. И с чего ты решил, что фаталист — последняя стадия? Удобно думать, что за тебя уже всё предрешено? Пятая стадия — ответственный. За свою судьбу, за свою жизнь, за свой путь. Или просветлённый. Не единоличник-отшельник, занятый своим развитием и начхавший на мир и всё прочее, а тот, кто движет мир вперёд. Движитель.
— Вот что значит про богов на солнцепёке, — протянул Сёма.
— Это мои предки, прямая родня. Как я могу отказаться от предков? Я не коммунист.
— Сейчас то это какое имеет значение? Христианство позднего толка, тотальный коммунизм и урезанная демократия давно подняли брата на брата, сына на отца и так далее.
— Ага, и при этом кланы, фамилии. Те, кто остался в единстве, и правят миром.
— Кх-м, — кашлянул Родослав.
— Что? — одновременно повернулись Скорпион и Леопард.
Синеглазый поводил перед глазами пальцем, кривясь, словно съел целиком лимон, буркнул:
— Иномирье ворота прорвало. Ближе всех Добро оказался.
