Скорпиона.
'Брат умер — его нет больше в этом мире. Пропали все известные нити связи'.
Руки отпустили тело. Мгновение постояв, оно наклонилось назад и, чуть распустив руки, освобождено полетело вниз. Молния запечатлела в мозгу на всю оставшуюся жизнь белое лицо, чуть вздёрнутый носик и капли крови, падающие вверх.
'Я иду к тебе, брат. Там мы будем вместе'.
Сёма вздохнул, закрыл глаза и… сделал шаг следом. В этот момент это было единственное верное решение всей прошедшей жизни.
Новый раскат грома оглушил, и ветер обрадовано взвыл, подхватывая и приготовившись дать на какие-то мгновения подобия крыльев…
Сладостный миг освобождения растаял болью в затылке. Грубая рука схватила за волосы и отбросила на несколько метров от окна. Сёма застыл на полу, глядя на чёрные клубни сквозь дыру в потолке.
'Сжалься, громовержец, испепели молнией'.
— Это ничего не даст. Мы потеряли его, и твоя смерть ничего не решит, — донеслось от окна.
— Велес только вновь ехидно улыбнётся, — добавил кто-то.
— Гроссмейстер всё просчитал, — добавил другой.
— Так что не трави душу, — донеслось с другой стороны.
Сёма приподнялся. В полуразрушенной зале были четверо: Лилит, Меченый, Родослав и Рысь. Мрачные лица и натянутые голоса. Каждый смотрел в разные стороны, стараясь не встречаться взглядами. Меченый стоял у самого окна, водя рукой из стороны в сторону.
— Пока не начался дождь, я соберу то, что осталось, — донеслось от него. — Мы должны предать земле хоть что-то.
— Он предпочитал кремацию, — буркнул Сёма. — Так что прах по ветру — как раз его желание.
Перед рукой Меченого собралась пыль и пепел. Атомы, некогда несущей информации объекта, именуемого Скорпионом. Прах завис в воздухе.
Родослав повёл взглядом, и посреди комнаты выросла чёрная погребальная урна. Прах медленно и величественно стал опускаться внутрь. Все пятеро опустили взгляды.
— Леру выбрали Стерателем. Её сила активировалась при непосредственном контакте с фактором возмущения мироздания, — зачем-то обронил Родослав.
— Баланс всё-таки действует, — буркнул Рысь.
— Надо было понять это ещё в Англии. Тогда возможно мы бы…он бы… Чёрт, проклятые несколько минут… — Сёма осёкся.
Урна пошла трещинами. Взрыв и осколки разлетелись по всей комнате. Сёме рассекло щёку. Прах вспыхнул столпом огня. Пятеро невольно вскинули руки, защищая лицо и глаза. В следующий момент попадали на пол — тёмно-синяя шаровая молния влетела сквозь дыру в потолке и, набрав скорость, ударила в самый центр огня. Этого не ожидал и самый опытный — Родослав.
Меченый и Лилит закричали. Металлические часы на руке и серебряная цепь на шее первосотворённой женщины оплавились и потекли по коже. Долгие секунды, пока кожа слезала вместе с застывающим металлом и вырастала новая, приходилось терпеть жуткую боль, к которой в момент потрясения готовы не были.
Сёма, моргая, заворочался. Повернувшись на бок, усмехнулся расплавленной Вире. Даже артефакт, сотворённый многоруким атлантом, не выдержал заряда малоизученного феномена. Сёма, борясь со звоном в ушах, вновь приподнялся и замер. Столп огня обретал очертания. Человеческие. Слишком знакомые, чтобы спутать с кем-то.
Пылающее, фиолетово-оранжевое тело темнело. Белели новые кости восстанавливающегося из пламени скелета, наращивались мышцы и прозрачные органы с ручейками вен и артерий наливались кровью. Огонь и воздух быстро лепили тело, оно спешно набирало массу. Урна, прах и куски пола исчезали, атомы перестраивались под новые структуры. В ход пошла и стихия земли. Показалось, громыхнуло над самой головой. Стена дождя обрушилась в дыру потолка. И тело впитывало эту воду. Паром взметнулся в воздух последний прах и растаял в воздухе. Тело потемнело, переставая светиться розовой прозрачностью, кожей покрылось мясо и связки. Лысый и розовый как младенец, Скорпион застыл посреди комнаты, подставляя лицо к ливню. Чуть позже, шагнув из ливня чуть вбок, он медленно оглядел всех пятерых, что так и не поднялись с пола.
— Дед был прав, — едва выдавил он. — Фениксы существуют. — И закашлялся, хватаясь за горло, ноги подкосились.
Первым подскочил Родослав, похлопывая сына по спине и бормоча:
— Вдыхай, дыши. Ты же не сделал первого вздоха, новорожденный.
И Скорпион задышал, вдыхая долго и неожиданно. Помощь отца запустила лёгкие, дав толчок к восстановлению дыхания, запуская многие процессы в новом организме. Отец поделился энергией.
На плечо легла рука матери:
— Пусть долго стучит новое сердце.
В грудь стукнуло шариком тепла, первый толчок запущенного сердца был мощным, дальше марафонская мышца ослабила натиск на перекачку крови и забилась ритмично, сбросив темп.
Меченый положил руку на другое плечо:
— И про терморегуляцию в следующий раз не забывай. Да и одежда не помешает.
Скорпион ощутил тепло, что пробежалось по коже, по каждому волоску. Тело облачилось в новую просторную одежду светлых тонов. Все трое, помогая восстанавливаться, дали частичку себя.
Сёма приподнялся и рухнул на колени перед братом, опустив голову, как повинный перед господином:
— Только не знаю, что сказать о чувствах… Я убил её, Скорп. — Сёма кивнул на расплавленный кусок металла, где не осталось даже следов крови. Объяснять что-то дальше не смог. Ком застрял в горле, перехватив дыхание.
Скорпион поднялся. На коже спешно выросли волоски, и длинные чёрные локоны вновь спадали с плеч, на предплечьях показались скорпион и орёл. Он был вновь таким же, как прежде. Даже лучше. Тело было отдохнувшим, как никогда прежде и яд больше не терзал изнутри. Умер и воскрес фениксом, самовосстановившись, взяв информацию с самого верхнего уровня души.
— Скорп, я убил её… Забери мою жизнь!
Сергей Корпионов, сын Родослава, внук Световита и правнук Рода, медленно повернулся. Слова, тяжёлые как горы, сорвались с уст:
— Мне надо собрать то, что осталось и побыть одному.
Скорпион мог выдержать любую физическую боль, но эта боль была несравнима.
Сёма укусил кулак, чтобы не закричать, видя глаза брата. Внутри что-то взорвалось.
Скорпион Воспоминания. (14 лет)
Рокот прибоя катился по пляжу волна за волной, лазурь наваливалась на берег, высоко вздымая пенистые волны. Брызги летели в небо, играя на солнце каплями света, настоящими каплями солнца.
Песчаная, дикая бухта приветливо приняла семью дикарей, что любым удобствам, домикам с телевизорами и джакузями, на две недели предпочла отдых на лоне природы, у песчаной кромки синего моря.
Скорпион с Лерой сидели на огромном валуне у кромки прибрежной скалы. Рыжая девчонка прижалась щекой к татуировке на плече парня. Скорпион обнял, приблизил к себе. Оба смотрели, на игривое море, яркое небо, солнце и скалистые обрывы, что делили бухты одну от другой. Спокойное тепло и умиротворение поглотили обоих, не замечали ничего вокруг. Непорочная любовь стойко взяла инициативу в свои руки, соединяя две половинки души в одно целое.
Семье досталась свободная бухта. Пришлось жертвовать машиной, закапывая в лесу, брести сквозь кишащую гадюками чащу с канистрой питьевой воды под мышкой и палаткой на плечах, но все трудности
