— А с чего ты взяла, что напряженность испытываю я?
— Вы имеете в виду, помимо того, что вы хмуритесь каждый раз, когда меня видите? Или отворачивайтесь.
Он поднял на нее взгляд, и ему бросилось в глаза, что она сейчас выглядит гораздо лучше, чем перед отъездом из города. Бледная худая девочка исчезла, и на ее месте появилась девушка с сияющей кожей и приятными округлостями в нужных местах. А еще ее отличала впечатляющая уверенность в себе, особенно учитывая, что ей пришлось пережить.
Паркер внезапно смягчился. Она так хотела мирных отношений, что он не мог сказать ей «нет».
«Но я не должен становиться ей другом», — сказал он самому себе. Надо просто быть с ней вежливым, как и с остальными сотрудниками. Вот только ему хотелось, чтобы это не казалось таким… лицемерием.
— Ну вот, вы опять хмуритесь, — сказала Хоуп.
— Извини. — Паркер быстро расслабил мышцы лица. — Ты права.
Хоуп удивленно посмотрела на него:
— Что?
— Ты права. Я относился к тебе по-скотски.
Она явно заколебалась.
— И все?
— По-моему, это и так прогресс.
— Ну… — Она обернулась на закрытую дверь, словно подумала, что ошиблась кабинетом. — В каком- то смысле да, я полагаю. Хотя вы могли бы объяснить, почему именно так относились.
Паркер показал на заваленный бумагами стол:
— Напряженной работы достаточно?
Хоуп улыбнулась, и на ее щеках появились такие ямочки, что он просто не мог не улыбнуться в ответ. Она так похожа на Далтона. Паркер видел сходство во множестве мелочей — широкий лоб, губы сердечком, выражение глаз. Правда, он сомневался, что это замечает кто-то, кроме него.
— Вот это уже Паркер Рейнольдс, которого я помню. Давайте и дальше в том же духе, — сказала Хоуп и вышла.
Господи, они уже стали друзьями.
Глядя на удаляющуюся Хоуп, Паркер сказал себе, что надо просто обращаться с ней повежливей, а не принимать на свой счет ее сексуальную улыбку. Или считать, что они с Хоуп могут легко и просто вернуться к тем естественно-дружественным отношениям, которые были у них десять лет назад. Он перед ней извинился, и теперь они вернулись туда, откуда начали.
Где Паркер выглядел просто мерзким пресмыкающимся. Десять лет назад, притворяясь другом Хоуп, он предал ее доверие. И сейчас он снова делает то же самое.
Он сжал переносицу, желая, чтобы Хоуп не ставила его в такое затруднительное положение. Почему бы ей просто…
— Паркер? — В кабинет заглянула Лидия. — Ты идешь или нет?
— Зачем ты разрешила ей здесь работать? — резко спросил Паркер.
Она с минуту изучала его лицо.
— Что случилось?
— Ничего.
— Тогда просто забудь, кто она такая, и живи нормальной жизнью. Это будет проще всего.
— Ты что, шутишь?
— Нет, конечно.
— И что будет, когда Далтон зайдет сюда, в центр?
— Ты представишь его Хоуп как своего сына. Паркер обошел стол, сократив расстояние между ними, и понизил голос:
— И тебя не мучает совесть?
— Мучает, и сильно. — Она высоко подняла голову, как всегда делала. Все та же гордая и надменная женщина, которая почти двенадцать лет назад принимала его на работу. — А ты бы предпочел, чтобы мы сказали ей правду?
— Боже, нет, конечно.
— Тогда какой у нас выбор?
— Можно уволить ее, сказать, что у нас не так много работы, как мы думали. А если она не сможет найти работу, им с Фейт придется уехать отсюда.
— И ты считаешь, что это будет лучше по отношению к ней? — потрясенно спросила Лидия.
Паркера накрыло чувство вины. Конечно, не лучше. Но это означало, что ему не придется почти ежедневно встречаться с ней.
— Сколько бы самоконтроля и спокойствия она ни демонстрировала, ей пришлось очень много вынести. Гораздо больше, чем нам известно, — продолжила Лидия. — Ты хочешь добавить ей страданий, лишив ее работы?
Паркер вздохнул, смиряясь с положением.
— Не сейчас, полагаю.
— Хорошо, — сказала Лидия и развернулась на каблуках.
Хорошо? Они не могут сказать Хоуп правду и не могут услать ее. Они просто в безвыходном положении. Паркер выругался и пошел за Лидией на собрание.
Глава 12
Перед началом собрания Триш представила Хоуп всем, кто работал в родильном центре. Ким Ширман, миниатюрная блондинка лет двадцати пяти, работала бухгалтером. Казалось, она сторонится остальных. Кэтрин Коллинз и Хейди Брангд были штатными акушерками и работали в клинике еще в те времена, когда Хоуп рожала здесь ребенка. За все эти годы они явно сблизились и одеты были похоже — в легкие свободные юбки, футболки с коротким рукавом и сандалеты на ремешках. Обе женщины тепло поприветствовали Хоуп.
Маленькая рыжеволосая Джина Вон была новенькой. Хоуп уже встречалась с ней. Дон Митчелл пришла работать в центр акушеркой на подмену почти пять лет тому назад. Хоуп сообщили, что обычно она работает дома и пришла сюда специально на собрание. Высокая и гибкая, она была матерью пятерых детей. Она носила хлопковые рубашки в стиле Дикого Запада и джинсы в обтяжку и выглядела в них естественнее, чем ее свободолюбивые предшественницы. Еще здесь была Ленора Эрнандес, невысокая пухленькая латиноамериканка — единственная в центре медсестра.
Хоуп потрясло то, как просто и скромно все было устроено. Она пришла в восторг, что работает со всеми этими людьми — даже с Паркером Рейнольдсом. Он стоял поодаль. Прислонился к стене со скрещенными на груди руками и явно о чем-то задумался. Но каждый раз, когда их взгляды встречались, он прилагал усилия, чтобы улыбнуться. Правда, его улыбка скорее походила на гримасу, но Хоуп не собиралась из-за этого переживать. Он извинился перед ней за свое недружелюбное поведение, и она приняла его извинения. От этого и надо отталкиваться.
— Полагаю, мы можем начинать, — сказала Лидия. Она выключила телевизор и встала около камина. Кто-то из сотрудников маячил сзади, а остальные сидели на стульях, кушетках или просто на полу. — Я знаю, что нам всем сегодня еще предстоит работа, так что давайте за стол. За ленчем мы обсудим кое-какие важные вопросы. Ленора мягко подтолкнула к Хоуп коробку пиццы. Хоуп положила себе кусок на бумажную тарелку, которые раздавали как раз перед этим. Вдохнула восхитительный аромат и передала коробку Джине Вон, которая сидела справа. После чего они обе устроились с едой на полу.
