сердце немного прощения, у нее будут еще Далтон и Паркер. И больше не будет ночных кошмаров. Больше не будет одинокой жизни без любви. Больше не будет неизвестности.
И возможно, когда-нибудь они все станут одной большой семьей.
— Неужели ты не сможешь его простить? — настаивала Фейт.
Хоуп шмыгнула носом и сквозь слезы улыбнулась. Она точно больше не находится на задворках жизни. Чувства, что она испытывала, были сильными и пронзительными. Но она радовалась, что снова чувствует себя живой. Это само по себе маленькое чудо.
— Я смогу простить его, — сказала она наконец и сняла телефонную трубку.
Паркер ответил на первом же гудке.
— Хоуп?
— Это я, — сказала она.
Наступило молчание, Хоуп понимала, что он ждет ее ответа.
— Я… я в клинике. Ты не заедешь за мной?
Хоуп сидела за столиком «Блинного дома»[32] напротив Паркера. Была вторая половина дня, и ресторанчик пустовал. У официантки явно было слишком много свободного времени, и она постоянно крутилась около их кабинки с кофейником, предлагая добавку.
— Как ты, лучше? — спросил Паркер, когда официантка подлила им кофе в третий раз за пятнадцать минут.
Хоуп впервые за много лет чувствовала себя очень хорошо. Но все равно было страшновато отдаться радостным надеждам, которые открылись ей в больнице у сестры. Фейт права? Она действительно смотрит сейчас на чудо? А вдруг Паркер окажется скорее миражом, чем чудом?
— Со мной все в порядке. — Она стала сыпать себе в чашку сахар, стараясь полностью сосредоточиться на этом процессе. Им с Паркером надо было обсудить очень многое, но она почти боялась услышать его ответы. Он казался очень неуверенным.
— Так что ты думаешь? — поторопил он.
Хоуп подняла наконец голову и встретилась с ним взглядом. Ей подумалось, что он отлично выглядит. На Паркере были обычные светло-голубые джинсы и футболка, но он явно принял душ и побрился, и Хоуп восхитилась его решительным подбородком. Она вспомнила, как прошлой ночью лежала головой на его груди и слушала биение сердца после того, как они занимались любовью. Она тогда гадала, куда дальше двинутся их отношения.
— Я думала о тебе, — призналась она.
— Этого я и боялся. — Он обхватил ладонями чашку, но не стал подносить ко рту. — Только не говори, что ты думала что-то плохое.
— Прошлой ночью… мне было хорошо, — сказала она и вспыхнула.
Паркер хихикнул, испытывая облегчение.
— Ты начала с отличного места. Я надеялся, что тебе понравится.
Хоуп отложила ложку в сторону.
— Что нам делать с Далтоном?
Паркер потер подбородок. Привычное движение. Но глаза смотрели настороженно, и Хоуп понимала, что ему трудно допустить хоть малейший риск для Далтона.
— Хорошо бы дать ему время, ради его же блага. Мне бы хотелось представить тебя ему и дать вам возможность познакомиться. Я уверен, что он полюбит тебя. Но мне кажется, не стоит преподносить ему главный сюрприз, пока он не узнает тебя и не… привяжется.
В словах Паркера был смысл. Хоуп тоже не хотела расстраивать Далтона. Она решила, что полное согласие между ними только пойдет мальчику на пользу, и будет лучше, если она войдет в его жизнь как можно более плавно.
— Хорошо. А что при этом будет с нами? Паркер потянулся через стол и взял ее за руку.
— Это я и хочу от тебя услышать.
— Какие отношения ты хочешь?
— Близкие, — сказал он. И, не отрывая глаз от ее лица, нежно погладил ее пальцы. — Хоуп, я люблю тебя.
Хоуп показалось, что она на американских горках и только что ухнула вниз с самой первой и самой высокой.
— Как думаешь, ты когда-нибудь сможешь ответить на мое чувство? — спросил он.
Хоуп сложила руки на животе, пытаясь прекратить в нем «порхание бабочек», и откинулась назад. Паркер нахмурился:
— Это означает «нет»?
— Не означает. Просто… просто все произошло так быстро. Я не знаю, что думать.
— Мы справимся с прошлым, — сказал он. — И восполним все, что ты пропустила. Ты дашь
Хоуп отпила кофе и кивнула.
Хоуп смотрела, как Паркер носит в машину вещи. Фейт еще не выписали из больницы, но Хоуп нужна была своя машина, и Паркер собирался отвезти ее обратно в Инчантмент. Был вечер пятницы, для большинства — начало выходных, но Паркер собирался заехать домой и повидать Далтона, а потом вернуться в центр и заняться скопившимися делами.
Заметив стоящую у двери Хоуп, он повернулся к ней.
— Ты готова? — спросил он.
Она обернулась и посмотрела внутрь номера, поражаясь тому, сколько всего случилось за столь короткое время. Она потеряла свое сердце. И нашла сына.
— Что с тобой? — спросил он. — Ты все время молчишь.
— Я думаю.
— О…
— О тебе. Опять.
— Ой-ой. — Паркер коварно улыбнулся и обеими руками обхватил ее за талию. — Меня всегда беспокоит, когда ты так говоришь, — сказал он, целуя ее шею. — Лучше скажи, что ты думаешь о прошлой ночи, поскольку я ни о чем другом думать не могу.
Хоуп засмеялась. Этот мужчина привез ее к Фейт. Он поддерживал ее в самое тяжелое время — теперь уже дважды, если считать его дружбу десять лет тому назад.
— На самом деле я думала о сегодняшней ночи, завтрашней и послезавтрашней.
Паркер поднял бровь:
— Звучит как обещание.
— Просто я кое-что поняла.
— И что же?
— Я не хочу ложиться спать без тебя. Он провел губами по ее рту.
— Если хочешь, я могу кое-что сделать, чтобы это гарантировать, — произнес он низким, хрипловатым голосом.
Хоуп запустила пальцы в его густые волосы и поцеловала. Господи, как же ей хорошо с ним. Такого она не испытывала ни с кем, кроме него. И без сомнений могла ему довериться.
— Ты правда можешь это сделать? — спросила она.
— Угу. Но тут есть один нюанс.
— Какой?
— У нас с тобой сын десяти лет от роду.
— И это означает…
— Что нам с тобой лучше сначала пожениться, разве нет?
Пожениться… К Хоуп вернулось ощущение, что она на американских горках.
Она обхватила его лицо ладонями и посмотрела прямо в глаза:
— Паркер, ты это серьезно? Брак, так скоро?
— Думаешь, нужно много времени, чтобы понять, что ты не хочешь провести всю оставшуюся жизнь в одиночестве? — ответил он вопросом на вопрос. — И что ты наконец нашел ту, которая была
