Московщина

(См. ту же семидесятую статью.) В лагерях, за глухими заборами секретности, самодурство расцветает особенно пышным цветом. Первое, чего надо требовать от большевиков – это рассекречивания мест заключения – ибо именно в них скрывается подземный корень тирании, который смертельно боится света гласности. Стратегические ракеты рассекретить легче…

* * *

С самого появления нашего на Урале нам пришлось познакомиться с антирелигиозным террором. Полицаи ходили с бородами, кто хотел, но с евреев бороды состригали насильно. Бросали в карцер. Чтобы лишить еврея бороды, заламывали руки (хотя мы и не оказывали активного сопротивления – просто не подчинялись приказу); как можно туже заковывали в самозатягивающиеся наручники из врезающихся в кожу стальных полос. По нескольку дней не сходили с запястий запекшиеся синие полосы, напоминающие следы коньков на льду.

За это меня же еще и судили, приговорив к трем годам Владимирского централа…

Похоже, что сегодня то же самое ожидает Менделевича за соблюдение субботы.

* * *

Как-то Олег прочел нам потрясающие стихи одного зека, отправленного в психушку. Они могли родиться только в лагере.

«Стреляйте красных!»
Всех красных взять бы –
Пожалуй, не хватит силы…
Готовьте веревки для свадьбы,
Готовьте для пира мечи!
Во многих просторных квартирах
На стенах висят Ильичи.

Когда мы ворвемся в те житницы,
Набитые красным зерном,
Как птицы, взовьются сожительницы
Злодея, объятого сном.
Готовьте веревки для свадьбы,
Готовьте мечи для пиров –
Веселые черные сватьи
На крови замесят пирог.

* * *

Рукав закатан.
Закат приближен.
Рукав закапан
Кровавой жижей.
Прикладом в зубы!
По пятнам темным
Шагайте, зубры,
К пустым и томным.

Шагайте, зубры, вперед по трупам!
Пусть рот кривит рожденный трусом.
Язык продажный в дверях защемим!
Пусть страх ползет по красным семьям…

Стреляйте красных! Это волки!
Нам кровь их – волны.
Купайся в шелке!
Стреляйте в красных!
Их кровь целебна.
Отриньте небо
В словах молебна.

О, как приятно, вторгаясь в рожи,
Трясти за щеки, ссыпая розы…
О счастьи полном звенят осколки…
Стреляйте красных. Это волки.

Вот он, вопль отчаяния человека, которому наверняка еще в двухлетнем возрасте сунули в руку красный флажок; которого многие годы учили, как благородно выдавать собственных родителей во имя светлых идей коммунизма. Некому было научить человека такой жгучей ненависти к красным. Это могли сделать и сделали только сами красные.

Как-то автору этих стихов жена написала, что решила вступить в партию. Тот в подцензурном письме ответил:

«Вступай, вступай! Меня коммунисты двадцать лет е…т, – так я хоть одного коммуниста е… буду!»

Это письмо ходило по рукам офицеров, автора вызывали в кабинет, менты бесились и хохотали одновременно. В конце концов законная гордость за высокую оценку их многолетних праведных трудов превозмогла, и письмо было отправлено.

* * *

После тяжелого дня каторжных мытарств мы валились в свои койки и засыпали в спертой вони барака.

Однако и койки у нас были особенные: вместо положенной по закону «койкосетки» под жиденьким матрасом давали себя знать выкрашенные синей краской железные полосы по нескольку сантиметров шириной каждая. Между полосами были примерно такие же щели, в которые глубоко проседала наша жалкая подстилка. Койки громко скрипели от малейшего движения.

Некоторые чуть ли не целью своей жизни поставили непрерывным потоком жалоб во все мыслимые инстанции добиться положенных нам «койкосеток».

Тщетно!

40. КАК КОММУНИСТ КОММУНИСТУ

У Мицкевича есть очень актуальное замечание. Когда иностранец близко знакомится с русскими, он не понимает, на чем держится правительство, если все против него. Потом, присмотревшись, он замечает,